Л. В. Роджерс

Советы начинающим оккультистам

мелкими обманами; естественно, что она бесполезна в той

самой степени, в какой лжива и пуста. Если что-либо тем или иным путём не

направлено к достижению счастья живых существ, то этим не стоит заниматься. Тот,

кто хочет, чтобы жизнь удовлетворяла его, должен настроить каждую мысль, каждое

дело своё в унисон высшему человеческому “Я”. Он вновь должен приобрести

искренность и правдивость детских лет, он вместе с тем должен развить в себе

сочувствие до такой степени, чтобы оно отняло у этой искренности резкость и

грубость. Он должен непременно следить за мыслями, словами и делами своими, дабы

в них не было и тени лживости. Только тот может рассчитывать дойти до самого

сердца мудрости природы и постичь её, кто может жить совершенно открыто,

искренне не скрывая никаких своих побуждений, не делая ничего украдкой, не пряча

никаких своих мыслей.

БЕССТРАШИЕ

Бесстрашие есть нечто большее, чем храбрость. Человек, называемый нами храбрым,

может быть далеко не бесстрашным. Рекрут, в первый раз идущий в бой, бледный, но

решительный, называется храбрецом. Рассказывают, что когда Веллингтон увидел

среди идущих мимо него на неприятеля войск молодого солдата с побелевшими щеками, дрожащего, но с решительным видом, он сказал: “Вот идет храбрый человек; он сознает опасность, но, не колеблясь, смотрит ей в глаза”. Но можно иметь

храбрость идти на определенную опасность даже с большим вероятием погибнуть и

всё-таки не быть бесстрашным. Совершенная свобода от страха отмечает собой

высокую степень развития и указывает на большое знание, ибо на деле страх есть

детище невежества. И именно в силу того, что страх есть детище невежества,

храбрый в одном отношении может оказаться совершенным трусом в другом. Он сто

раз может смотреть в глаза смерти, он может не обращать внимания на пули и

шрапнельный огонь, но ни за что не согласится провести в одиночку ночь на

кладбище. Один из французских королей, который встретил смерть на эшафоте с

такой спокойной храбростью и достоинством, что заслужил общее восхищение,

настолько оказался не имеющим твердости в других отношениях, что сам ускорил

свое падение. С другой стороны, один известный бандит из первых дней Калифорнии,

прославившийся дерзостью, погубившей много народу в налетах и грабежах со своей

шайкой, имевший обыкновение так беспечно рисковать своей жизнью, как будто бы

совсем не знал страха, умер в припадке неистового ужаса, когда, наконец, был

пойман и повешен. Храбрец во всем другом может запраздновать труса при виде

безвредной змейки. Другой ни за что не пойдет на сеанс материализации духа,

третьих, наконец, вряд ли будет можно уговорить переночевать одних в заброшенном

доме, где не всё спокойно. Все такие страхи исчезнут с увеличением знания.

Кладбище не может быть страшилищем для того, кто знает, что мертвое физическое

тело в отношении обитавшего его когда-то человека играет ту же роль, что его

одежда, и что кладбище нисколько не опаснее гардероба. Преступник, которого

собираются лишить физической жизни, проигранной им возмущенной толпе, не

запраздновал бы вдруг труса, если бы знал, что смерти нет и что после утраты

физического тела, у него останется тело лучшее, чем физическое. Правда, что

предстоящая жизнь в астрале будет для него не очень приятной, но страх его ведь

всё-таки, по всей вероятности, обусловлен ожиданием полного уничтожения. Человек, трусящий явления материализации или появления призрака, быстро успокоился бы, если бы понял немножко больше из явлений и законов жизни в невидимых мирах. Он не побежал бы от призрака, если бы знал, что призрак есть временное скопление материи, столь же безвредное, как клубы дыма. Нам смешно, когда громадной величины слон впадает в пароксизм при виде мышки, но страх его ничуть не удивительнее множества других беспочвенных страхов у людей, причина коих лежит в невежестве.

Интересно и поучительно проследить влияние страха на физическое тело. Даже

поверхностное наблюдение показывает, что действие страха крайне пагубно, тогда

как обладание храбростью есть неоценимое качество в его собственнике. Внезапный

испуг заставляет сжиматься сердце, приостанавливает кровообращение и делает лицо

бледно-пепельным. Нет ничего удивительного, когда ясновидящие говорят нам, что

эта эманация выражается серым цветом. Это вполне согласуется с тем, что мы знаем

о выражении страха в мире физическом. Эмоция страха, по-видимому, тождественна