Алан и Барбара Пиз

Язык Взаимоотношений

годовщину их совместной жизни. Петер предложил: 'Мы могли бы заказать себе пиццу и посмотреть гольф по телевизору!' Паула сразу замолчала. Петер заподозрил неладное и сказал: 'Ну что же, если ты не хочешь пиццу, мы могли бы заказать что-нибудь из китайского ресторана'. Ответ Паулы был краток: 'Отлично!' Петер думал: 'Уже год! Так это в январе мы начали встречаться, значит, в январе я купил машину. Пора отправить ее на годовое техобслуживание. Тот механик сказал, что исправит мигающий сигнализатор масла на приборной панели, коробка скоростей что-то барахлит!' У сидящей рядом Паулы мелькали в голове другие мысли: 'Он, наверно, не придает особого значения нашим отношениям, раз уж хочет посидеть перед телевизором и закусить пиццей в нашу годовщину. Еще и друзей надумает пригласить, чтобы посмотреть эти соревнования. Мне хотелось бы провести вечер при свечах, потанцевать немного и поговорить о нашем будущем. Нет, конечно, наши отношения для него не так важны, как для меня. Может быть, они его сковывают. Мне хочется более тесных отношений и более частых встреч, но он чувствует в этом угрозу, хотя, если подумать, мне самой иногда не хватает свободы, ведь я могла бы уделять подругам и побольше времени. Да, пожалуй, стоит подумать о том, в каком направлении развиваются наши отношения. К чему мы придем? Так и будем назначать друг другу свидания или поженимся? Заведем детей? Или как? Готова ли я к этому? Действительно ли я хочу прожить с ним всю оставшуюся жизнь?' Петер заметил, что индикатор давления масла снова замигал, нахмурился и подумал: 'Эти идиоты из гаража обещали исправить индикатор, а теперь у машины почти кончилась гарантия!' Паула заметила это, и новая цепочка мыслей посетила ее: 'Он хмурится, он не доволен. Могу поспорить, что он считает меня слишком толстой и одеваться я могла бы получше. Я знаю, мне надо чаще заниматься гимнастикой и не злоупотреблять косметикой. Он всегда говорит, какой подтянутой выглядит моя подруга Карри и что мне следует вместе с ней ходить на гимнастику. Хотя подруги говорят, что Петер должен любить меня такой, как я есть, и не пытаться изменить, может быть, они и правы!'

Однако мысли Петера были совсем иные: 'Этим механикам надо наконец сказать: достаточно халтуры! Я скажу, чтобы они пошли и...' Паула, поглядев на Петера, поняла: 'Сейчас он действительно взволнован, по лицу видно, и я чувствую, как он напряжен. Может быть, я не права, может быть, он ждет от меня еще большей привязанности и ощущает, что я не очень уверена в своих чувствах. Да, так и есть! Вот почему он не говорит сейчас со мной. Он не хочет распространяться передо мной о своих чувствах из страха, что я отвергну его. В его глазах видна тревога'. А мысли Петера текут дальше: 'Для них же будет лучше, если они все исправят на этот раз! Я сказал им, что у меня неполадки, а они все сваливают на изготовителя. Пусть теперь не пытаются втереть мне очки, что такой ремонт не входит в гарантию, или получат на руки судебное дело. Я отвалил за эту машину кучу денег, поэтому они должны...'

– Петер? – сказала Паула.

– Что? – отрывисто бросил Петер, расстроенный, что прервали цепь его мыслей.

– Пожалуйста, не мучь себя так, может быть, я и не права, приписывая тебе такие мысли. О, я так ужасно себя чувствую. Может быть, мне просто нужно немного времени… Я хочу сказать, жизнь не бывает легкой.

– Это точно! – хмыкнул Петер.

– Ты, вероятно, думаешь, что я веду себя по-дурацки, ведь думаешь?

– Нет, – ничего не понимая, откликнулся Петер.

– Я теперь не знаю ничего, не могу понять. Мне нужно время, чтобы об этом подумать, – говорит она;

– «О чем она тут толкует? – думает Петер. – Надо ей сказать, что все в порядке и к утру все пройдет! Должно быть, это месячные».

– Спасибо, Петер. Ты даже не представляешь себе, как много это для меня значит, – заканчивает она.