Е. П. Блаватская

Есть ли душа у животных?

истории. «Ошибка Декарта, или скорее общее заблуждение состоит в отсутствии

должного разделения между разумом и инстинктом. Сам Бюффон впал в такое

заблуждение, вследствие чего всякое положение его «Философии зоологии»

содержит в себе противоречие. Признавая у животного чувство, более высокое,

чем наше собственное, также как осознавание своего реального существования, он

отрицал у него в то же время мысль, рефлексию и память, и соответственно —

всякую способность к размышлению» (Бюффон, «Трактат о природе животных»,

VII, стр. 57). Но, поскольку он вряд ли мог остановиться на этом, он принял, что

животное имеет некий вид памяти, активной, экстенсивной и более точной, чем

наша (человеческая) память (там же, стр. 77). Таким образом, после того, как он

отказал ему в разуме, он тем не менее признал, что животное «советуется со

своим хозяином, задает ему вопросы и прекрасно понимает все, что он хочет»

(том. X, «История собаки», стр. 2).

Вряд ли можно было бы ожидать от великого ученого более великолепного

набора противоположных заявлений.

Знаменитый Кювье прав, замечая в свою очередь, что «этот новый механизм

Бюффона еще менее понятен, чем автомат Декарта».15

Как отмечает критик, следует производить разграничение между инстинктом

и разумом. Постройка улья пчелами, возведение дамбы бобрами как в реке, так и

на сухом полу, — все это результаты инстинктивной деятельности, совершенно не

подверженной изменениям, тогда как разумные акты следует искать в действиях,

очевидно обдуманных животным, в которых вступает в игру не инстинкт, а разум,

и которые вызваны обучением и доступны к усовершенствованию и развитию.

Взрослый человек наделен разумом, а новорожденный ребенок — инстинктами;

молодое животное проявляет и то и другое в большей мере, чем ребенок.

На самом деле, каждый из тех, кто спорит, знает так же хорошо как и мы,

что это так. Если какой-либо материалист отказывается верить в это, то причина

этому лишь в гордости. Отрицая душу и у человека и у животного, он не хочет

признать, что последнее наделено разумом как и он сам, хотя бы и в бесконечно

меньшей степени. В свою очередь, церковник, религиозно настроенный

натуралист, современный метафизик, отказываются от того, чтобы признать, что

и человек и животное наделены душой и способностями, которые, хотя и неравны

по своему развитию и совершенству, но, по меньшей мере, одинаковы по своему

названию и сути. Каждый из их знает, или должен был бы знать, что инстинкт и

разум — это две способности, полностью противоположные по своей природе, два

врага, находящиеся в постоянном конфликте друг с другом, и что если они не

признают наличия двух душ или принципов, то они во всяком случае должны

принять наличие двух потенций в душе, имеющих различные местоположения в

мозгу, хорошо известное им, поскольку они могут выявить их и временно вывести из

строя, — в зависимости от того, какой орган или какую часть органа им удается

подвергнуть мучениям во время их ужасных вивисекционных опытов.

То, что за всем этим стоит лишь человеческая гордость, побудило Попа

сказать:

Спроси, зачем и для чего цветет прекрасная земля;

И звезды светят для кого? Гордыня скажет: Для тебя.

Лишь для тебя природы гений лелеет каждый

лепесток,

И распускаться заставляет лишь для тебя любой цветок.

* * *

Рудник откроет древний клад, что для меня в земле зарыт;

Источник чистый твою жажду, когда захочешь, утолит;

Тебя разбудит солнца свет, откроет море сто дорог;

Трава — для ног твоих ковер, а небо — голубой полог!

И та же самая бессознательная гордость побудила Бюффона высказать свои

парадоксальные замечания о различиях между человеком и животным. Это

различие, говорит он, состоит в «отсутствии рефлексии, поскольку животное не

чувствует то, что оно ощущает». Откуда Бюффон знает это? «Оно не думает о

том, что оно думает», — добавляет он после того, как он сообщил аудитории, что

животное вспоминает, часто произвольно, сравнивает и выбирает!16

Кто когда-либо претендовал на то, чтобы считать корову или собаку создателем

идей? Но животное может думать и знать, что оно думает, и тем более сильно,

что оно не может выражать свои мысли. Как может Бюффон или кто-либо еще

знать об этом? Однако, кое-что известно благодаря точным наблюдениям

натуралистов, а именно то, что животное наделено разумом; и как только это

установлено, мы должны лишь повторить определение разума — прерогативы