Максим Карпенко

Вселенная Разумная

в какой-то степени помогаете ему.

Средневековый иудейский философ Моисей Маймонид верил, что человек по своей природе обладает естественным даром прорицания, причем в некоторых людях воображение и прорицание столь сильны, что верно предвещают большую часть будущих событий. Тем не менее, он утверждал, что воля человека свободна, а сам человек ответствен за совершенные им поступки.

Данте Алигьери, стоявший на рубеже средневековья и Возрождения, в своей Божественной комедии описывает свои видения миров ада, чистилища и рая, причем эти описания удивительно напоминают те, которые ранее можно было обнаружить в египетских и тибетских источниках, у Платона, а также в видениях жившего позднее Эммануэля Сведенборга.

Наиболее известным ученым эпохи Возрождения был Теофрастус Бомбастус фон Гогенхейм, вошедший в историю под именем Парацельс. Сегодня Парацельс признан первым ученым-медиком в современном смысле этого слова, предтечей химического анализа, антисептики, клинической хирургии, отцом анестезии, первым исследователем эпидемических заболеваний. Он был одним из первых людей, осознавших взаимосвязь между промышленным окружением и различными видами заболеваний. Но несмотря на стремление Парацельса к научной точности, деятельность его была тесно связана с мистической традицией алхимиков. Он писал о привидениях, появляющихся после смерти, о гномах, которых можно встретить в шахтах и подземельях, о нимфах, пигмеях и саламандрах. Он применял различные способы гадания и астрологию, а также магические амулеты, талисманы и заклинания. Парацельс верил в жизненную силу, которая излучается из каждого человека наподобие светящейся сферы и на которую можно воздействовать на расстоянии. Ему также приписывается использование того, что мы сегодня называем гипнозом. Он верил, что в каждом человеке заключена звезда.

Мир Парацельса был наполовину волшебен, наполовину научен, и, по-видимому, именно от него, от его времени началось расхождение магических, мистических традиций с тем, что мы сейчас называем научным мышлением. Но еще долгие годы эти два направления мысли мирно уживались в мировоззрении наиболее известных ученых.

Таким был и выдающийся ученый XVI века Джон Ди, известный как философ, математик, инженер и собиратель древностей, и бывший в то же время проповедником и астрологом.

Сочетание строго научного подхода с мистическим было характерно и для великого астронома Иоганна Кеплера, чьи тщательнейшие наблюдения орбит планет были использованы Ньютоном при выводе знаменитого закона всемирного тяготения. Кеплер с интересом относился к астрологии, призывая в одной из своих книг не выплескивать из купели вместе с водой и ребенка. Он считал, что необходимо опытным путем проверить и точно установить степень и род влияния, оказываемого небесными телами на Землю и ее обитателей. Человек, согласно Кеплеру, является не только мыслящим существом, он наделен также способностью чувствовать конфигурации небесных тел, причем для этого ему не нужно ни рассуждать, ни обучаться, ни тренироваться, ни даже осознавать их. Кеплер утверждал, что степень гармонии лучей, идущих от небесных тел к Земле, зависит от их угловых соединений. Он описал сходство между параметрами планет и музыкальным консонансом, а также взаимодействие различных конфигураций планет, оказываемое на эмоциональную и умственную жизнь людей и животных. Со всей очевидностью он продолжал традицию таких предшествующих ему ученых-мистиков, как Пифагор и Парацельс.

Живший на рубеже XVIII века великий философ и математик Готфрид Вильгельм Лейбниц предпринял замечательную попытку перевода астрологических, алхимических и розенкрейцеровских исследований внутреннего пространства человека на более строгий математический и философский язык. Исследования Джона Ли в области истории использования тайных знаков - иероглифов для познания глубинных механизмов вселенских процессов привели Лейбница к открытию исчисления бесконечно малых, которое, как он полагал, превратится в универсальный язык.