Говард Ф.Лавкрафт

Заброшенный дом

разразилась отвратительным довольным хохотом, совершенно ей не

свойственным. Она скончалась на следующий год и была похоронена на Северном

кладбище рядом со своим мужем.

В 1775 году, когда разразилась война с Великобританией, Уильям

Гаррис-младший, несмотря на свои шестнадцать лет и слабое телосложение,

умудрился вступить в Армию Наблюдения под командованием генерала Грина и с

этого дня наслаждался постоянным улучшением здоровья и престижа. В 1780

году, будучи капитаном вооруженных сил Род-Айленда на территории штата

Нью-Джерси (ими командовал полковник Энджелл), он повстречал, полюбил и взял

себе в жены Фиби Хетфилд из Элизабеттауна; на будущий год, с почетом уйдя в

отставку, он вернулся в Провиденс вместе со своей молодой женой.

Нельзя сказать, что возвращение юного воина было абсолютно ничем не

омрачено. Дом, правда, по-прежнему был в хорошем состоянии, а улица, на

которой он стоял, переименована из Бэк-стрит в Бенефит-стрит, зато некогда

крепкое телосложение Мерси Декстер претерпело весьма печальную и отчасти

странную метаморфозу: эта добрая женщина превратилась в сутулую и жалкую

старуху с глухим голосом и поразительно бледным лицом. На удивление сходное

превращение произошло и с единственной оставшейся в живых служанкой Марией.

Осенью 1782 году Фиби Гаррис родила мертвую девочку, а 15 мая следующего

года Мерси Декстер завершила свою самоотверженную, скромную и добродетельную

жизнь.

Уильям Гаррис, теперь уже полностью удостоверившись в существенно

нездоровой атмосфере своего жилища, принял меры к переезду, предполагая в

дальнейшем заколотить дом насовсем. Сняв на время комнаты для себя и жены в

недавно открывшейся гостинице Золотой шар , он принялся хлопотать о

постройке нового, более приличного дома на Вестминстер-стрит, в строящемся

районе города за Большим мостом. Именно там в 1785 году появился на свет его

сын Дьюти, и там семья благополучно проживала до тех пор, пока

посягательства со стороны коммерции не вынудили ее вернуться на другой берег

реки на Энджел-стрит, пролегавшую по ту сторону холма; в новый жилой район

Ист-Сайд, туда, где в 1876 году ныне покойный Арчер Гаррис построил себе

пышный, но безвкусный особняк с мансардной крышей. Уильям и Фиби скончались

в 1797 году во время эпидемии желтой лихорадки, и Дьюти был взят на

воспитание своим кузеном Рэтбоуном Гаррисом, сыном Пелега.

Рэтбоун был человеком практичным и сдавал дом на Бенефит-стрит внаем,

несмотря на нежелание Уильяма, чтобы там кто-нибудь жил. Он полагал, что его

святой долг перед подопечным заключается в том, чтобы собственность

последнего приносила как можно больше доходу; при этом его немало не

тревожили ни смерти и заболевания, в результате которых жильцы сменяли друг

друга с быстротой молнии, ни все растущая враждебность к дому со стороны

горожан. Вероятно, он ощутил лишь легкую досаду, когда в 1804 году

муниципалитет распорядился, чтобы территория дома была окурена серой и

смолой. Причиной для такого решения со стороны городских властей послужили

возбудившие немало досужих толков четыре смерти, вызванные,

предположительно, уже сходившей в то время на нет эпидемией лихорадки. Ходил

слух, в частности, будто от дома пахнет лихорадкой.

Что касается самого Дьюти, судьба дома мало его беспокоила, поскольку,

достигнув совершеннолетия, он стал моряком и в войну 1812 года с отличием

служил на капере Бдительный под началом капитана Кэхуна. Воротясь целым и

невредимым, в 1814 году он женился и вскоре стал отцом. Последнее событие

произошло в ту достопамятную ночь на 23 сентября 1815 году, когда случился

страшный шторм и воды залива затопили полгорода; при этом целый шлюп доплыл

аж до Вестминстер-стрит, и мачты его едва не колотились в окна Гаррисов как

бы в символическое подтверждение тому, что новорожденный мальчик по имени

Желанный сын моряка. Желанный не пережил своего отца: он пал смертью храбрых

в сражении под Фредриксбургом в 1862 году. Ни он, ни сын его Арчер почти

ничего не знали о страшном доме, помимо того, что это какое-то совершенно

ненужное бремя, которое почти невозможно сдать внаем быть может, по причине

его дряхлости и затхлости, свойственной всякой старческой неопрятности. В

самом деле, дом ни разу не удалось сдать внаем после целого ряда смертей,