Кураев А

УРОКИ СЕКТОВЕДЕНИЯ 2

необходимостью, когда дело касается обильных рассуждений, направленных против нападок или заблуждений сектантов" (О Троице. PL 42, col. 941).

Эти признания, отметим, свидетельствовалось и другой стороной: "Римляне по бедности своего языка и по недостатку наименований не могут различать сущности от Ипостаси, и потому заменяют слово ипостаси словом лица, - из сего выходит нечто достойное смеха и сожаления". - считал св. Григорий Богослов72. А в послании Акакия, епископа Верийского, к свт. Кириллу Александрийскому подтверждается, что в эпоху Вселенских соборов считалось, что "Римский язык по своей скудости сравнительно с нашим греческим языком" малопригоден для передачи оттенков греческой мысли73.

Научившись у кого-то из греков, или придя к такому выводу самостоятельно, Боэций делает шаг вперед в понимании ипостаси-персоны. Если "понятие ипостаси в античной и греческой мысли есть преимущественно физическое: оно распространяется и на предметы неодушевленные"74, то Боэций уже прямо отказывается прилагать слово персона (а, значит и ипостась) к лошадям, быкам "или другим бессловесным животным, живущим только чувствами без разума. Но мы говорим о личности человека, Бога, ангела"75. Теперь уже не безразлично какие (одушевленные или нет) предметы, но объявляется, что "людей, которые узнаются каждый благодаря определенным чертам (форма), латиняне стали называть "лица" (персона), а греки - "просопон"76.

Таким и стало определение личности на многие века вперед: "Личность есть индивидуальная субстанция разумной природы"; persona est naturae rationalis individua substantia (PL. t. 64, col 1343).

Очень важная мысль прозвучала у Боэция: личность не зависит от своих свойств ("субсистенция не нуждается в акциденциях"); ипостась не тождественна своим отличительным чертам и ее бытие не сводится к существованию этих характеристических проявлений.

Три вывода следуют отсюда: 1) личность трансцендентна по отношению к своим внешне-узнаваемым признакам и не может быть через них определена. Следовательно, все эти признаки не более чем знаки, указующие в сторону личности, но не обнимающие собою саму личность. 2) Личность, нетождественная своим акциденциям, возвышается над ними и потому может их менять, что означает свободу личности от своих же собственных случайных признаков. 3) Эта формула не позволяет антропологии превратиться в маскарад: персона перестала быть маской.