Кураев А

УРОКИ СЕКТОВЕДЕНИЯ 2

человек и может войти в вечность, что его личность возвышается над любыми временными сочетаниями его природных характеристик. Но то, что соединяет воедино мгновения времени, само не может быть временем. Это было очевидно еще грекамoo. "Диалектика гласит, что всякое становление вещи возможно только тогда, когда есть в ней нечто нестановящееся"134. Человек не сводится к своим состояниям, под ними есть некая трансцендентная (по отношению к самим временным переменам) подкладкаpp.

И снова мы видим параллели богословия и антропологии. Бог Библии, не являясь частью космоса, свободен от космических законов и потому может свободно менять мировые комбинации (чудотворить). Так и человеческая личность в силу своей метафизичности свободна в своем распоряжении наличным психическим материалом и может его прелагать (покаяние как перемена ума)qq.

Поэтому так важно для православного богословия сохранить термин ипостась, не сводя его к персоне. Ведь слово ипостась не чуждо и тому смыслу слова субстанция, который выявляется в определении substantia est causa sui, то есть способность быть причиной и основой своих собственных действий ("ипостась есть существование само по себе - преп. Иоанн Дамаскин. Диалектика, 66). Но именно свобода обычно определяется как возможность иметь источник своих действий в самом себе. А значит, свобода как самопричинение, как causa suirr есть не просто одно из свойств человека, но самая основа его бытия. Человек как ипостась не просто обладает свободой, он - есть свобода. Не просто "некая" целостность, но целостность, сознательно и свободно действующая из себя самой - вот что окажется "ипостасью"ss.

Именно чувствуя эту глубинность греческого термина ипостась, латинские авторы говорили о преимуществах греческого философского языка. Преп. Иоанн Дамаскин называет человека ''господином своих действий", который "скорее ведет природу, нежели ведом ею (Точное изложение православной веры 3,27).