Неизвестен

Тело Света

и, наконец, засияли так ослепительно, что ни одна чайка не могла смотреть на него.

- Джонатан, - сказал он, и это были его последние слова, - постарайся постигнуть, что такое любовь”.

“Чайка по имени Джонатан Ливингстон” Р. Бах

“Ученик не бывает выше своего учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его”. (Луки 6:40) “Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедовал”. (Иоанна 15:14)

Телом Света называется возвращение первоэлементов в Пространство Света, в их изначальную природу Бесконечного Лучезарного Сущего.

Давайте сейчас подумаем с вами о том, насколько трудно было Иисусу передать своё знание так, чтобы оно потом сохранилось, пройдя через века. Он знал, что это невозможно. Почему ? Потому что он был кувшином, а вокруг него были напёрстки и стаканы. Что будет, если содержимое кувшина влить в напёрсток, будет ли это тем, о чём “говорил” кувшин ? И, какое счастье, что он встретил Иоанна и Павла, эти двое смогли вместить, а значит и донести и сохранить больше других.

В шестом томе Энциклопедии изданной российским издательством “Аванта+”, в его второй части, на странице 192, есть следующая запись: “Во 2 в. появились многочисленные писания, в которых настойчиво подчёркивалось, что Христос доставил людям спасение не Своей крестной жертвой, а проповедью спасительного знания. При этом Он (Христос) якобы проповедовал двоякое учение: одно открыто изложил для всех, другое истинное и тайное - поведал лишь избранным. Первое содержится в известных всей Церкви книгах Священного Писания. Второе хранят апокрифы (от греч. “апокрифос” - “тайный, “сокровенный”) евангелия, деяния и апокалипсисы, доступные только посвящённым. Гностики говорили, что больше всего тайн Спаситель открыл Своему “любимому ученику” апостолу Иоанну и Марии Магдалине, и поэтому связывали с их именами происхождение большинства своих сочинений”.

Давайте посмотрим, как бы это прокомментировали Иисус и его ученики, являвшиеся непосредственными свидетелями и участниками тех событий.

“И таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать;

Без притчи же не говорил им, а ученикам наедине изъяснял всё”. (Марка 4: 32,33)

“Мудрость же мы проповедуем (исключительно) между совершенными (открытыми этому знанию), но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих,

Но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей,

Которой никто из властей века сего не познал;...”. ( 1-е Коринфянам 2: 6-8)

Но отчего же Павел, столь открыто и откровенно говоря обо всём, сообщая нам об этом знании, характеризуя его, говорит, что оно тайное, сокровенное? И почему, как люди ни пытаются получить его в течение своей долгой или недолгой жизни, оно так и остаётся сокрыто от большинства из них ?

Это происходит не потому, что существует какой-то определённый умысел на его сокрытие. Знание это целиком и полностью открыто навстречу каждому.

Тайным и недоступным для себя его делает сам человек, пытаясь понять и познать его не сердцем, внутренним переживанием, осознанием (духом), не посредством прямого внутреннего восприятия и переживания через чувство, а действуя исключительно умозрительно, посредством попытки выделить из Целого какой-то один фрагмент.

Но понятно, что как только человек выделяет из Целого что-то одно, само Целое мгновенно исчезает из поля видения его глаз.

И хотя Целое по-прежнему перед ним, человек перестаёт его видеть, всё его внимание сейчас направлено на один отдельно взятый предмет, как если бы он взял и свёл неожиданно глаза к носу. Разве окружающий этого человека мир перестал бы при этом существовать? В данном случае сведению глаз уподобляется саморефлексия, состояние в котором человек признаёт значимость только себя, выделяя самого себя из окружающего мира. В обиходе это состояние восприятия получило название “иллюзорного “я””.

Другим примером может послужить зеркало с отражаемыми в нём предметами. Природа их отражения едина, ни один из них не существует в зеркале стоя особняком, отдельно. Зеркало представляет собой объективную реальность, то есть целостную картину отражаемого в нём мира и все предметы, отражаемые зеркалом, воспринимаются как одно целое. И в этом единстве один не чувствует себя чем-то большим и более важным перед другим.

Но стоит только человеку выделить один из них, поставив его перед зеркалом и, начав размышлять о нём, как восприятие картины мира из объективной реальности станет субъективной точкой зрения, и он тут же потеряет видение всей картины.