человеческое рождение.
[А в иных мирах] я стану творить зло, а не благо.
И если сегодня мне выпало счастье вершить добро,
И все же пагубны мои деяния,
Тогда что же сумею я сделать,
Омраченный страданием неблагих уделов?
Если же [там] я не совершу благодеяний,
Но накоплю пороки,
Тогда на протяжении миллионов кальп
Я не услышу даже упоминания о “благих уделах”.
Вот почему Блаженный сказал,
Что, как нелегко черепахе продеть свою шею
В ярмо, гонимое по просторам океана,
Так же неимоверно трудно обрести человеческое тело54.
И если за мгновение зла
Можно провести целую кальпу в аду Авичи,
То мне и помыслить нельзя о благом уделе,
Ибо мои злодеяния копились с безначальных времен.
Но, пройдя [через муки ада],
Я все же не достигну освобождения,
Ибо, претерпевая их,
Буду я порождать в изобилии новое зло.
И если, получив столь драгоценное рождение,
Я не совершаю благого,
Что может быть хуже подобного заблуждения?
Что может быть неразумнее?
Если, осознавая это,
Я все же по глупости продолжаю лениться,
Когда час моей смерти пробьет,
Долгою будет моя тоска.
Тело мое тогда будет веками пылать
В нестерпимом пламени ада,
И жар невыносимых угрызений
Будет терзать мой необузданный ум55.
Каким-то неведомым чудом
Я обрел столь редкое благословенное рождение.
Но если теперь, осознавая это,
Я снова обрекаю себя на [муки] ада,
Значит, я, словно завороженный чарами,
Утратил волю.
Я и сам не знаю, что затуманило мой ум?
Что овладело телом моим?
Ведь у [моих] врагов — ненависти и страсти
Нет ни рук, ни ног,
Ни мудрости, ни отваги,
Как же они превратили меня в раба?
Пребывая в моем уме,
Они мне вредят себе на радость,
Я же сношу их, не гневаясь, терпеливо,
Хотя терпение здесь постыдно и неуместно.
Даже если бы все боги и люди56
Ополчились против меня,
Они не сумели бы ввергнуть меня
В ревущее пламя ада Авичи.
Но клеши — могущественные враги
Во мгновение ока низвергают меня в это пекло,
Где не осталось бы даже пепла
От Сумеру — Владыки Гор.
Ни один из врагов не станет
Мучить меня так долго,
Как мои недруги-клеши,
Вечные спутники с безначальных времен.
Все существа, если к ним проявить почтение,
Ответят добром на добро и принесут [нам] счастье.
Но если боготворить свои клеши,
В ответ получишь только одни страдания.
Как могу я находить радость в колесе бытия,
Если в сердце моем всегда уготовано безопасное место
Для этих извечных недругов,
Умножающих всё вредоносное?
И на какое счастье я могу уповать,
Если в сердце моем, опутанном сетями алчности,
Пребывают эти стражи тюрьмы-самсары,
Палачи и мучители адских миров?
И потому, покуда своими глазами я не увижу их гибели,
Я не оставлю усилий.
Малейшее оскорбление приводит в гнев гордецов.
Они не могут спокойно спать, пока не убит их недруг.
В разгар битвы, страстно желая уничтожить тех,
Кого клеши и так обрекут на страдания на смертном одре,
Они не замечают ран от копий и стрел
И не уходят [с поля сражения], пока ни достигнут цели.
Я же решил сразить своих прирожденных врагов,
Испокон веков меня обрекавших на муки.
А значит, и сотни страданий
Не смогут сломить мой дух.
Если шрамы [от копий и стрел] ничтожных врагов
Люди носят на теле как украшения,
Так почему же я, устремленный к великой цели,
Считаю свои страдания злом?
Рыбаки, мясники и земледельцы,
Помышляя лишь о собственном пропитании,
Терпеливо сносят жару и холод.
Почему же я не сохраняю терпение ради благоденствия всех живущих?
Когда я пообещал освободить от клеш
Всех существ, пребывающих
По десяти сторонам безграничного пространства,
Сам я не был свободен от собственных клеш.
И разве не безумием было давать обет,
Даже не осознав, под силу ли мне его привести в исполнение?
[Но раз уж я дал обет], я уже никогда не оставлю
Борьбы со своими клешами.
Только этой [борьбой] буду я одержим:
Движимый яростью, я сойдусь с ними в битве!
Пусть [пока] сохранится во мне эта клеша,
Ибо она ведет к уничтожению остальных.
Уж лучше сгореть, головы лишиться
Или пасть жертвой убийства,
Чем подчиниться моим врагам —
Вездесущим клешам.
Когда обычный враг изгнан из страны,
Он находит себе пристанище в другом государстве
И, восстановив свои силы, возвращается вновь.
Но иначе ведут себя мои недруги-клеши.
Поверженные клеши! Куда отправитесь вы,
Когда, [обретя] око мудрости, я изгоню вас из своего ума?
Где затаитесь вы, чтобы затем вновь причинить мне вред?
А я, неразумный, опять не прилагаю