Джагдиш Сергей Дмитриевич

Влияния и связи (Часть 1)

взаимодействия языком чувств и эмоций, так как они более понятны большинству. Это темы, посвященные изучению такого феномена, как энергетическая агрессия. Навязывание ощущений и мыслей. Любая биополевая активность тела. Работа семи энергетических центров. Энергетическая защищенность. Масс-идеи и эгрегоры. Создание астроидей, участие в астроидеях и наоборот.

Вибрационная осознанность раскрывает человеку то, что по большому счету, он зависит от масс-идей, что любая его жизнедеятельность — это подчинение тем или иным эгрегорам (семейного, делового или религиозно-политического).

Она раскрывает человеку понимание того, что Божественная сущность свободна, никому не принадлежит и тождественна всему. Все способности работы с энергетикой — это сведения от людей, достигших вибрационного типа осознанности.

Вибрационная осознанность — это потрясающая экономия времени в любом, даже самом сложном процессе, от простого знакомства до какой-либо стратегической маркетинговой задачи. Потому что в мире «тонком» информация распространяется практически мгновенно.

Чтобы понять точечную осознанность, не требуется никакого внутреннего процесса, не требуется особой практики. Кроме умения направлять все свои мысли и действия на одну цель.

Освоение вибрационного уровня требует выполнения ряда упражнений, которые раскрывают скрытые способности человека к тонкому восприятию мира. Также следует прислушиваться к своим ощущениям, всегда, в любой ситуации, тем самым, интуитивно планируя свой путь.

Когда человеку открывается секрет Бытия, он начинает, подобно Лао-Цзы, понимать, что тонкое управляет плотным и что, в конце концов, слабая вода разрушает прочный камень. Так и в человеке, какие бы мысли он не вынашивал, последнее слово — за его желаниями, основным источником его энергопитания и действий.

* Вибрационная осознанность — это восприятие энергетических взаимоотношений между людьми и явлениями. Основное ее свойство — это ускорение обработки информации, как за счет когерентности полушарий, так и за счет быстрой интуитивной реакции.

Пространству вопреки

Эксперименты показали, что для сверхтонкой энергии мысли — нет пространственных пределов. Во всём мире было проведено множество экспериментов, констатирующих телепатию, как факт, реальное явление жизни.

В России телепатию изучали многие ученые. И, конечно же, одним из главных классификаторов телепатии является профессор Л. Л. Васильев. Он описывает множество случаев, изученных им. Он различает спонтанную телепатию и осознанную.

В спонтанной телепатии, например, можно наблюдать смутные и неопределенные проявления — на женщину во время работы, среди бела дня, налетела тревога, сильные эмоциональные переживания, как раз в то время, когда дома умер ее отец.

Васильев так же описывает и случаи из его личной жизни. «Мне было тогда двенадцать лет, я только что перешел во второй класс гимназии и приехал на дачу, находившуюся недалеко от г. Пскова. Моя мать, тяжело болевшая печенью, уехала с моим отцом лечиться в Карловы Вары, оставив меня, сестру и брата на попечение своих младших сестер.

Мы, дети, получили большую, чем обычно, свободу действий, и пользовались этим. Однажды под вечер, мы решили повторить одно из приключений детей капитана Гранта, спасшихся на дереве от наводнения. Наш выбор пал на развесистую иву, склонившуюся над водой на другом берегу реки.

Я изображал Паганеля и так вошел в эту роль, что, как и он, сорвался с дерева, упал в воду, и, не умея плавать, стал тонуть. Только ухватившись за попавшую под руку ветку, мне с большим трудом удалось выбраться на крутой берег. Брат и сестра с немым ужасом смотрели с дерева на эту сцену.

Особенно волновала нас неизбежность наказания. Скрыть от теток свое приключение мы не могли: я промок до нитки, а моя новая гимназическая фуражка с белым верхом — предмет моей гордости и любования, — подхваченная течением, уплыла к запруде и скрылась в пене и брызгах. Дома наши тетки, скрипя сердцем, решили не писать родителям о случившимся (им это тоже было не выгодно), взяв с нас слово, что мы не повторим ничего подобного.

Каково же было наше удивление и смущение, — и наше, и теток, — когда в первый же день приезда, мать со всеми подробностями рассказала нашу историю, указала на злополучную иву, упомянула о фуражке, уплывшей к запруде и т. д.