Пауло Коэльо

На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала

не происходит — люди целуются.

Откуда им было знать, что в этот миг поцелуй стал итогом и суммой всех прожитых мною дней, всей жизни его и любого человека, который ждёт свой путь под солнцем, ищет его и о нём мечтает. В этот поцелуй вплавились все радостные мгновения моей жизни.

Он стянул с меня одежду и проник в меня — с силой, со страхом, с желанием. Я почувствовала боль, но она не имела значения. Не имело значения и острое наслаждение, испытанное мной в этот миг. Я обхватила его голову, я слушала его стоны и благодарила Бога за то, что он — со мной и во мне, за то, что заставил меня ощущать всё, как в первый раз.

Мы любили друг друга всю ночь — и явь любви перемешивалась с грёзами и снами. Я ощущала его присутствие внутри себя и изо всех сил прижимала его к себе, чтобы удостовериться — всё происходит на самом деле, чтобы не дать ему внезапно уйти, как уходили странствующие рыцари, жившие в незапамятные времена в этом замке, ныне превращенном в отель.

Молчаливые каменные стены и своды хранили память о девицах, обречённых ждать и проливать слезы и проводить нескончаемые дни у окошка, вглядываясь в горизонт, ища в нём знака, предвестия, надежды.

Нет, я никогда не пройду через это, — поклялась я себе. Я никогда не потеряю его. Он неизменно и вечно пребудет со мной — ибо, вглядываясь в распятие за алтарем, я внимала Святому Духу, и на всех языках и наречиях Он говорил мне, что я не совершаю греха.

Я стану его спутницей, его товарищем, мы вместе покорим заново созданный мир. Мы понесём слово истины о Великой Матери, мы будем сражаться рядом с архангелом Михаилом, мы вместе испытаем восторги и муки, суждённые первопроходцам. Мне сказали об этом языки — и я, во всеоружии возрожденной веры, знала, что они говорят правду.

Четверг, 9 декабря 1993

Я проснулась от прикосновения его рук, легших на мои груди. Уже совсем светло было за окном, и звонили колокола ближней церкви.

Он поцеловал меня. Его руки вновь скользнули вдоль моего тела.

— Нам пора, — сказал он. — Сегодня кончаются праздники, дороги будут забиты машинами.

— Я не хочу в Сарагосу, — ответила я. — Я хочу быть там, где будешь ты. Скоро откроются банки, я сниму деньги со счета, куплю себе кое-что из одежды.

— Ты же говорила, что денег у тебя мало.

— Хватит. Я должна безжалостно порвать со своим прошлым. Если вернусь в Сарагосу, начну думать, что наделала глупостей, что скоро экзамены и что мы вполне можем провести два месяца порознь, пока я их не сдам.

А если сдам, может быть, не захочу уезжать из Сарагосы. Нет-нет, я не могу вернуться. Надо сжечь мосты — ничего общего не должно остаться между мной теперешней и той, кем я была.

— Барселона, — сказал он как бы про себя.

— Что?

— Нет, ничего. Продолжим путь.

— Но у тебя — лекция.

— Есть ещё два дня, — ответил он, и мне показалось, что голос его звучит как-то странно. — Отправимся в другой городок. Не хочу ехать прямо в Барселону.

Я поднялась с кровати. Не хотелось думать ни о чём неприятном — быть может, ему свойственно после первой ночи любви с кем-то, просыпаться не в духе и становиться от смущения таким церемонным.

Подошла к окну, отдернула штору, поглядела на маленькую улочку. На балконах соседних домов сушилось белье. Звонили колокола.

— Знаешь что, — сказала я. — Поедем-ка туда, куда ездили в детстве. С тех пор я там не бывала.

— Где «там»?

— В монастыре Пьедра.

Мы выходим из отеля, а колокола продолжают звонить. Он предлагает зайти в церковь.

— Мы только тем и занимаемся, — отвечаю я. — Церкви, молитвы, радения.

— Неправда, — говорит он. — Мы занимались любовью. Трижды напивались.

Бродили по горам. Как следует уравновесили Милосердие и Строгость.

Чувствую, что сболтнула лишнее. Мне пора привыкать к новой жизни.

— Прости, — говорю я.

— Зайдём ненадолго. Колокола подают нам знак.

Он оказался совершенно прав, но осознать это мне было суждено лишь на следующий день. Не поняв, в полной мере, сокрытое значение знака, мы сели в машину и через четыре часа были у монастыря Пьедра.

Облупленный потолок, а немногочисленные статуи святых — обезглавлены. Все, кроме одной.