У.К.Джадж

Галерея астральных образов

лестнице, ведущей от Земли к небу. Поэтому, рассказывая эти истории, я чувствую себя в безопасности под защитой редактора журнала, для которого я пишу, так как, если бы люди знали, что я верю в то, что умственный нигилизм века влияет на все разумные существа, и не только на человека, моя жизнь вскоре стала бы тяжелым бременем. Наш век столь полон невежества, что его даже не заботят даже тяжкие стоны, раздающиеся из недр Матери-Земли. Его и не будет это заботить до тех пор, пока презрение к тому, что он называет предрассудком, не вызовет его разрушения, но затем наступит иное время, и придут иные люди.

Все было иначе на нашем Священном Острове несколько циклов тому назад.

В те времена то, что ныне мы считаем предрассудком, было знанием, которое сейчас вытеснено дерзкой насмешкой, за исключением разве что эмпирической классификации немногих фактов. Славное же наследие уступило место простому признанию нашей ограниченности. Но я погружаюсь в прошлое и забуду о настоящем.

Семь месяцев минуло с того времени, когда, стоя в картинной галерее, я увидел как появился и исчез образ дорогого мне друга, и теперь, утром того дня, когда мне пришлось пройти около горы Алмаза, до меня дошла весть о том, каким образом он предал свой долг, обуреваемый тщелавием и его неразлучным спутником

- сомнением.

Итак, в назначенный час я ждал посланца. И снова бледные полосы лунного света проникали в комнату, освещая циферблат лунных часов, причудливо вделанных в пол и в стены с помощью некоего химического состава, позволявших показывать время только с помощью Луны света после полнолуния. Бледные и холодные знаки на часах означали, что шел семнадцатый день ее цикла. Я стоял и смотрел на циферблат, зачарованный символами, которые чертил серебряный свет, хотя я наблюдал то же самое каждый месяц в течение многих лет. Но сейчас, когда я смотрел на часы, я вдруг увидел новое знамение древнего магического искусства. Иногда через пол плавно текли облака, а на них, казалось, покоится сама земля. Такого я еще не видел прежде. Так было семь раз, как вдруг я почувствовал, что рядом со мной стоит безмолвный посланник. Обернувшись, я увидел его, и тогда он позвал меня в галерею.

'Знаком ли тебе этот образ?' - сказал он.

'Нет. Мне все кажется темным.'

'Это знак того, что ты должен прийти в зал Земли за пределами галереи. Внимательно посмотри на шар, вращающийся над облаками и скажи, что ты видишь'.

Казалось, эти слова слетели не с человеческих уст, а от того, что было вокруг него, как если бы весь воздух был наполнен звуком. Но повинуясь, я пристально вгляделся в изображение в указанном направлении и увидел, что поверхность магического шара двигалась, а затем через него стали проходить мириады маленьких существ.

'Пора, - раздались звуки, исходящие от того, что было вокруг бесстрастной сущности, - это знак. Пойдем'. И он повернулся. Я последовал за ним вверх к зданию через галерею астральных образов, где в полной тишине сменялись лица и звучала тихая музыка. Я бы задержался там, чтобы снова рассмотреть эти волшебные образы, но, казалось, какая-то невидимая нить увлекала меня следом за моим проводником. Когда мы приблизились к другому концу галереи, мои глаза не могли различить ничего кроме глухой стены, посланник прошел через нее и исчез. Боясь остановиться, не в состоянии сопротивляться влечению натянутой невидимой нити, я подошел к стене. На мгновение я застыл и, затаив дыхание, прошел сквозь нее - стена оказалась лишь облаком или паром - и очутился по ее другую сторону. Обернувшись, в надежде все еще увидеть что-либо через эту нематериальную стену, я обнаружил, что она совершенно непроницаема для глаз. Тут нить, тянувшая меня, ослабла, так как мой проводник остановился. Подойдя к стене, я протянул руку, и мои пальцы свободно прошли сквозь нее, или скорее исчезли в ней, ничего не ощущая. Затем голос проводника произнес:

'Такова кожа Земли для тех, кто живет под ней'. С этими словами он снова прошел в дверь большого зала, в который последовал и я. Здесь все было наполнено слабым, но стойким запахом земли. Я стол у входа, закрывшегося бесшумной движущейся дверью, и мог видеть, что все вокруг за исключением того места, где мы стояли, находилось в движении, как если бы мы видели большой глобус, вращавшийся вокруг своей оси, и чувствовали каждое его движение.