Санчес Виктор

Тольтеки нового тысячелетия

своем языке, в их речи то и дело мелькали испанские выражения, так что теварис поняли, что речь идет о том, каким путем осуществить отбор тех, кто поедет, а кто останется здесь. Кое-кто заявлял: Нет, я не поеду! или Я останусь здесь!, а другие наоборот, говорил: Пусть едут только хикарерос - раз мы не можем поехать все, пусть едут те, кому это больше всего надо! Хотя они не впадали в ярость, - вообще мне никогда не приходилось видеть, чтобы виррарика на что-то сильно сердились, - дискуссия продлилась не меньше получаса. Все это время мы - теварис - чувствовали себя последними свиньями, из-за которых и заварилась вся эта каша.

Все это время маракаме Антонио, и уруквакалп Лусиано, старейшие и самые уважаемые представите ли группы, лежали себе в стороне около костра, словно разгорающийся спор их совершенно не интересовал.

- Эй, Маноло, почему бы тебе не раздобыть другой грузовик, чтобы мы могли увезти всех? - спросил Тайяу.

Посоветовавшись, теварис пришли к выводу, что это невозможно. А если бы не удалось раздобыть тот грузовик? Маноло содрогался от одной мысли о возможных последствиях.

- Жаль, но мы ничего не сможем сделать, придется ехать только на этом грузовике.

На мгновение воцарилась тишина. И тут поведение виррарика резко изменилось, словно не найдя решения после долгой дискуссии, они решили, - просто решили, и все, - перестать тревожиться и волноваться, не придавать особого значения собственной значимости.

- Отлично! Если всем ехать невозможно, пусть наши старейшины (в это время все еще лежавшие у костра - решат, кому ехать, а кому оставаться!

Не говоря больше ни слова, виррарика принялись за работу: один индеец достал маленькую ритуальную скрипку, другой - такую же маленькую гитару. Они заиграли, а остальные, так же безмолвно, выстроились друг за другом в длинную цепочку, и начался ритуальный танец. Гитара и скрипка издавали характерные для ритуальной музыки виррарика короткие повторяющиеся аккорды, обладающие, при всей их простоте, колоссальным воздействием. Их никогда не устаешь слушать, и чувствуешь, что музыка как бы связывает тебя с какой-то неведомой силой, исходящей из неведомого пространства, силой доброй и радостной. Эту мелодию легко услышать в походе, на танцах, на охоте за Хикури и за оленем.

Цепочка индейцев, превратившись постепенно в спираль, закружилась вокруг костра, все ближе и ближе придвигаясь к Татевари. Почти коснувшись пламени, спиралевидная цепочка вдруг изменила направление и начала раскручиваться назад. Индейцы двигались ритмично, ни разу не натолкнувшись друг на друга. Казалось невероятным, нечеловеческим, но так и было: мужчины и женщины двигались вокруг огня в танцевальном ритме настолько слитно, что казались единым целым, только тени мелькали и слышался треск поленьев.

Время от времени кто-то из них произносил что-то на своем языке, тогда они останавливались и о чем-то совещались, время от времени радостно восклицая, а в это время другие свистели в рожки, сделанные из бычьих рогов. Все это знаменовало прибытие в одно из священных мест индейцев.

Мы, теварис, изумленно наблюдали за этим невероятно красивым и волнующим ночным представлением, и старались усвоить преподанный нам урок. Свое восхищение и признательность мы решили выразить в таком же танце, только несколько в стороне, так как не осмеливались влиться в индейскую группу. Когда виррарика увидели, что мы танцуем так же, не останавливаясь, не отдыхая, хотя прошло уже несколько часов, они начали подбадривать нас: Ага! Вот так! Правильно!

Часа через три танец прекратился, но не прекратилось состояние обостренного внимания. Один из индейцев начал выкликать имена, названия священных мест, произносил еще какие-то непонятные нам слова на своем языке, а все остальные хором подхватывали их, и сопровождали приветственными криками. Это было благословение всему самому важному в их мире, и одновременно призывание удачи для всех паломников, удачи в трудном путешествии, в которое они отправлялись. Среди этих слов мы разобрали даже названия наших машин и грузовика, к которым тоже призывалось благословение. Благословения призывались и на нашу голову.

Снова начался танец, продлившийся около двух часов. Затем все отправились спать. Путешествие на Хумун Куллуаби началось!