Санчес Виктор

Тольтеки нового тысячелетия

эту тень? Никаких сомнений, все видели ее. Мы еще немного поговорили про это, и решили, что больше не следует отходить друг от друга - даже если кому-то срочно понадобится.

Становилось все холоднее. Мы разложили спальные мешки и улеглись как можно ближе друг к другу, словно сосиски в упаковке, а сверху накрылись куртками, свитерами и одеялом, которое кто-то из нас догадался захватить. Мы чувствовали себя единым целым, нас объединяло нечто более высокое, чем слова или какие-то договоры. Нас объединяли совместные битвы, а мы провели их немало. Нас объединяло то, что мы оказались здесь вместе.

Видения

Мы посмотрели на небо: представление уже начиналось, там появилась падучая звезда, сияющая почти как солнце. Таких падающих звезд мы еще не видали! Вдруг Мануэль показал вверх:

- Видели волка?!

- Волка...? Где?

- Да вон там, в небе!

Мы посмотрели туда, куда указывал его палец, и точно, в небе виднелись очертания волка, с глазами в виде горящих звезд. Я весь задрожал, но не от страха, а от волнения: ведь у меня с волками особое сродство. Я присоединился к друзьям, и мы вместе переживали эти мгновения тишины и видений, открывающих перед нами такие стороны мира, которые в обыденной жизни были недоступны, - они открывали нам правду мира во всем ее откровении. Вдруг Луис Мануэль откатился от нас примерно метра на четыре. Это нас обеспокоило, и мы начали звать его обратно, но он не хотел нас слушать. Тогда я поднялся и подошел к нему.

- Луис, давай назад. Чего ты от нас ушел?

- Вик, оставь меня! Я хочу побыть в одиночестве. Я вижу сейчас нечто важное, такое, что было со мной всю мою жизнь, и только теперь я вижу это... я хочу остаться здесь один, хотя бы еще немного.

- Ты уверен, что с тобой все в порядке?

- Разумеется!

Я понял, что сейчас с ним происходит, и вернулся к остальным, которые уже собирались идти на поиски Мануэля. Я остановил их, уверил, что с ним все в порядке, и что нам лучше сейчас не тревожить его.

И правда, через некоторое время он действительно вернулся к нам, и пристроился ко мне сбоку очередной сосиской. Мне показалось, что он отчего-то печален. Небо пересекла очередная падучая звезда. Я стал подбадривать Мануэля:

- Ты видишь эту звезду, такую большую?

- Да, вижу, - откликнулся он. Я не стал поворачиваться к нему, потому что и не глядя на него мог понять, что он плачет.

- Почему ты грустишь? Разве ты не видел звезду?

- Видел, поэтому-то я и плачу.

- Но почему, почему это так печалит тебя? Разве она не прекрасна?

- Прекрасна, но как недолговечна...

И тут я понял, что его гложет - я присоединился к его эмоциональной сфере и заплакал так же горько, как и он. Да, я буквально видел утрату любимого существа, его исчезновение и трепет оставшейся любви. Я обнял друга, до глубины души прочувствовав его боль, и попытался утешить его. Некоторое время мы просто плакали вместе. А потом Луис Мануэль спросил меня:

- Мы ведь теперь братья, правда, Вик?

- Да, Луис, мы братья!

А когда мы успокоились, я высказал ему то, что понял только сейчас:

- А что ты знаешь о падучих звездах? Ты знаешь, чем они хороши?

- Чем же?

- На самом деле, мы не должны слишком скорбеть о них. Ведь если жизнь их коротка, зато они так прекрасны, и свет их так ярок, что благодаря им наша жизнь становится хоть ненадолго светлее, хоть немного радостнее, пусть даже всего на миг?

- Это верно!

- Но есть и еще кое-что.

- Что же?

- Когда звезда исчезает, это не значит, что ее больше нет - просто мы перестаем ее видеть. Но она не исчезла совсем. Так что не грусти, Луис, твоя звезда не исчезла, просто она сияет теперь не здесь, а в другой части нашей прекрасной вселенной.

Мы задумались о мире и о своей жизни: каждому приходится вести свою битву, и подчас весьма отличную от других... Лично я был счастлив, потому что ясно видел свой будущий путь - он пусть и не легок, но прекрасен и светел.

Опекун

- Ты слышишь эту мелодию? - вдруг спросила меня Лигия, лежавшая слева от меня.

- А верно! Какая прекрасная! - мы стали прислушиваться к ней, пока я не понял, что кто-то, должно быть, просто поет.

- Кто же это поет? - спросил я.

Так как все мы лежали, укутанные в одеяло и куртки, никому не хотелось подниматься, чтобы посмотреть - откуда же доносится эта мелодия? Мы стали обсуждать эту проблему вслух. Каждый высказывал свою точку зрения, и все они были различны. В конце концов, никто не признался в том, что это он поет.

- Я знаю, кто это поет, - снова сказала Лигия.

- И кто же?

- Это виррарика по имени Мартин.

- Как?...