Вот, заинтересовался вашей методикой, оказался здесь.
СГ: Что ты сейчас чувствуешь?
А: Хорошо я себя чувствую, мне интересно.
СГ: И как тебе ее выступление? (кивает на Надю).
А: Выпендривается слегка... Играет, конечно.
СГ: А можно принять то, что не все люди осознаны?
А: Да, вполне можно. Я могу.
СГ: А можешь представить себе, как я к тебе отношусь?
А: Вы ко мне?
СГ: Ну, зачем ты переспрашиваешь?
А: А, простите. Как вы ко мне относитесь - ну, с симпатией, я полагаю.
СГ: А еще?
А (молчит).
СГ: Ну, сыграй меня, вот здесь на стульях, спроси и ответь себе за меня. Интересный разговор получится.
А (за себя): Как ты ко мне относишься?
А (за терапевта): Как кошка к мышке. Поиграю и съем.
СГ: Ничего себе фантазия. Ну-ну, продолжай.
А (за терапевта): Ты говоришь какие-то умные слова, крепишься, а сам, как москаль в том анекдоте, идешь прямехонько к яме.
А (за себя): Да откуда вы все это знаете?
А (за терапевта): А так, решил.
А (за себя): И как вы ко мне относитесь?
А (за терапевта): С боольшим уважением.
СГ: Приехали. Сам-то понял, что сказал?
А: Неа.
СГ: Ну, давай, разберем, проанализируем.
А: Ну, конечно, мы сейчас проанализируем, раскопаем и найдем маленького закаканного ребенка на горшке, ткнем в него пальцем и скажем: “Смотри, Андрей, это ты”. И будем очень радоваться, пожмем друг другу руки, какие мы тут крутые аналитики.
СГ: Зачем ты мне это говоришь?
А: А это мышка пищит перед смертью...
СГ: Ну-ну, мышка... А то, что ты же и мышка, ты же и кошка, понимаешь?
А: Да, вполне.
СГ: Ты как одна моя пациентка. Она мне говорит: “Доктор, я не могу тут с вами долго разговаривать. В шесть часов на Октябрьской площади я должна попасть под асфальтовый каток. Он уже выехал”. Я говорю: “Да ладно, давайте поговорим”. Она: “Нет, он уже выехал. Пора”.
Д—10. Разговор с мамой
СГ: Слушай, что ты всё время смущаешься?
А: Я смущаюсь? Да, наверное.
СГ: Смущение, в принципе, - это предательство. Ты отказываешься сам от себя. И я не вижу причин - сейчас - это делать. Что тебя заставляет?
А: Не знаю... Привычка...
СГ: Или тебе мама так говорила? “Сиди, сынок, тихо, смущайся, не то еще ляпнешь что-нибудь не то...”
А: Мама... Да, говорила...
СГ: А ты ей что говорил?
А: Я ей... ничего не говорил...
СГ: Нет, ты говорил, ты своим поведением говорил: “Хорошо, мамочка, будет исполнено, мамочка, буду смущаться, буду всю жизнь сидеть тихонько на стуле и не пукать без твоего разрешения”.
А: Да нет, почему, я и не слушался ее тоже...
СГ: Для вида. А теперь слушаешься.