Роберт Е. Свобода

По левую руку Бога

был максималистом. Он был уверен, что все, что стоит делать, стоит делать хорошо, и он готов был поставить на карту все для того, чтобы довести начатое до конца. Для него агхора была доктриной невозвращения, личным кредо, требовавшим отказ от всего, чтобы взамен обрести божественную любовь. Он хотел предупредить духовных дилетантов Запада, что то легкомыслие, с которым они относятся к дисциплине, а также самоиллюзия, которую они пытаются выдать за просветление — всего лишь обман своего личного сознания, ведущий к падению в пропасть. Когда я, например, однажды по глупости сказал ему, что один гуру якобы пробуждает Кундалини своих учеников при помощи павлиньего пера, Вималананда взорвался: «Неужели Кундалини Шакти так подешевела, что некоторые так называемые святые могут пробудить ее у множества людей сразу? О, нет! Неужели наши риши (мудрецы древности) были настолько глупыми, что проводили десятилетия в джунглях, выполняя изнурительную практику по пробуждению Кундалини и совершенствованию в агхоре? Нет, глупцы — это те люди, которые думают, что они могут купить Кундалини. Жители Запада считают, что они могут приобрести знания за деньги, но все, что они получают за них — это псевдоучителя из Индии, которые предлагают им в пищу любые помои и наживаются на их легковерности».

Вималананда не вписывался ни в один из обычных стереотипов «гуру». Находясь на скачках, он одевался как владелец лошади, которым он и являлся, дома же он одевался как любой другой индиец. Иногда он ел мясо, часто употреблял опьяняющие вещества и беспрерывно курил сигареты. И делал он это с особой, хотя и скрытой, целью. Большинство людей, знакомых с ним лишь формально, и не подозревали, что он может иметь духовные наклонности. Он намеренно культивировал образ беззаботного человека, чтобы избежать ненужного внимания. Вначале я и сам испытывал скептицизм по отношению к его духовным способностям, ибо подвергся в свое время «промыванию мозгов» со стороны «духовных авторитетов» и ожидал от гуру выполнения определенной роли.

К счастью, я вскоре узнал, что лишь его упорство превосходило по силе его отвращение к лицемерию и позированию. Одно время он предпринимал активные попытки ускорить продвижение некоторых людей по духовному пути, но в силу их неподготовленности ему не удалось этого сделать. После этого он твердо решил давать истинные орудия духовного развития только тем ученикам, которых он вначале тщательно испытал и подготовил. Так что он никогда не называл себя гуру и не действовал в соответствии с тем, что мы обычно ожидаем от гуру. Например, иногда он называл меня Рави (что было созвучно с моим прозвищем «Робби»), поскольку это имя было удобнее использовать, говоря на одном из индийских языков, не потому, что он хотел впечатлить меня, дав мне санскритское имя.

Вималананда проявлял демонстративное равнодушие к роли учителя, в то же время уделяя много времени оценке сильных и слабых сторон каждого из своих духовных «детей». Данная индийская традиция известна как «курма гуру» (букв, «учитель-черепаха»). Говорят, что когда мать-черепаха закапывает яйца в прибрежный песок, она отходит на определенное расстояние и начинает на них концентрироваться, и делает она это с таким сильным потоком любви, что тепло ее чувств достигает яиц, и из них рождаются детеныши. Подобным образом кажется, что и курма гуру не уделяет никакого внимания продвижению своих учеников, но на самом деле он пристально следит за ними и иногда издали дергает за веревочки. Вималананда учил других и сам учился всю жизнь. Он всегда был готов к познанию чего-то нового и всегда был готов обучать, если ученик искренне желал учиться. Его повседневная жизнь была уроком для каждого, кто мог понять ее, это было постоянное подчинение своей воли божественной Воле.