так же я заметил, что могу осматривать окружающие тени
не теряя фокуса моего зрительного восприятия. Затем на
какое-то мгновение я потерял ощущение, что смотрю на камень.
Я почувствовал, что опускаюсь в мир более просторный, чем я
когда-либо мог ощущать. Секунду длилось это необычное
восприятие, а затем все было выключено. Я автоматически
поднял глаза и увидел дона Хуана, стоящего прямо над камнями
лицом ко мне. Он заслонил солнечный свет своим телом.
Я описал необычное ощущение, которое у меня было, и он
объяснил, что вынужден был прервать его, потому что увидел,
что я вот-вот потеряюсь в нем. Он добавил, что для всех нас
это естественная тенденция индульгировать, когда проявляются
подобные ощущения. И что индульгируя себя в них, я почти
превратил неделание в свое старое привычное делание. Он
сказал, что мне следовало удерживать изображение, не
отдаваясь ему, потому что в некотором роде делание является
одной из форм поддавания.
Я недовольно заявил, что ему следовало мне сказать об
этом заранее, что я должен был ожидать и что делать, но он
сказал, что никак не мог знать, добьюсь я успеха в сливании
теней или нет.
Я вынужден был признаться, что я еще более озадачен,
чем когда-либо в связи с этим неделанием. Комментарием дона
Хуана было, что мне следует быть удовлетворенным тем, что я
сделал, потому что хоть раз я действовал правильно, что
уменьшив мир, я расширил его, и что хотя я был очень далеко
от того, чтобы чувствовать линии мира, тем не менее я
правильно воспользовался тенью камней, как дверью в
неделание.
Заявление о том, что я увеличил мир, уменьшив его,
заинтриговало меня до бесконечности. Детали пористого камня
на том маленьком участке, куда были устремлены мои глаза,
были такими живыми и так точно очерченными, что вершина
этого округлого пика стала для меня бесконечным миром; и в
то же время это было действительно уменьшенным движением
камня. Когда дон Хуан заслонил свет и я оказался смотрящим
так, как я делал это обычно, точные детали стали
расплывчатыми, маленькие отверстия в пористом камне стали
больше, коричневая окраска сухой лавы стала белесой, и все
вокруг потеряло сияющую прозрачность, которая превращала
камень в реальный мир.
Дон Хуан затем взял эти два камня, осторожно положил их
в глубокую трещину и уселся, скрестив ноги, лицом к западу
на то место, где до этого лежали камни. Он похлопал ладонью
по месту слева от себя и сказал, чтобы я сел.
Мы долгое время не разговаривали. Затем мы поели также
в молчании. Лишь после того, как солнце село, он внезапно
повернулся и спросил меня, каково мое продвижение в
сновидении.
Я сказал ему, что в начале это было легко, но что в
настоящий момент я совершенно перестал находить свои руки во
сне.
- Когда ты впервые взялся за сновидения, ты использовал
мою личную силу. Сейчас ты пуст, но ты должен продолжать
попытки, пока у тебя не будет достаточно своей собственной
силы. Видишь ли, сновидения - это неделание снов. И по мере
твоего прогресса в неделании, ты будешь продвигаться также и
в сновидении. Трюк состоит в том, чтобы не перестать искать
свои руки, даже если ты не веришь, что то, что ты делаешь,
имеет какой-либо смысл. Фактически, как я уже говорил тебе
раньше, воину нет необходимости верить. Поскольку до тех
пор, пока он продолжает действовать без веры, он делает
неделание.
На секунду мы посмотрели друг на друга.
- Мне больше нечего сказать тебе о сновидении, -
продолжал он. - все, что я могу тебе сказать, было бы просто
неделанием. Но если ты прямо коснешься неделания, ты сам
будешь знать, что делать в сновидении. Однако, на этот раз
существенно находить свои руки, и я уверен, ты это сделаешь.
- Не знаю, дон Хуан, я не верю самому себе.
- Здесь дело состоит не в том, чтобы верить кому бы то
ни было. Все это дело является частью борьбы воина, и ты
будешь продолжать бороться, если и не из-за своей
собственной силы, то может быть под давлением стоящего
противника или, может быть, с помощью каких-нибудь олли,
вроде того, который сейчас следует за тобой.
Правая рука у меня невольно дернулась. Дон Хуан сказал
мне, что мое тело знает намного больше, чем я подозреваю,
потому что та сила, которая нас преследует, находится справа
от меня. Тихим голосом