Игорь Зенин

Посланники

человек с подлодки «Курск» — это оперативные службы Новосибирска и тайные пси-террористы Москвы из института психических исследований.

Те, кто подслушивает твои разговоры, кто с помощью спецаппаратуры, через шторы, подглядывает за тобой даже ночью, кто следит за тобой, кто издевается над тобой, твоими знакомыми и любимыми, с помощью современных методов психического воздействия.

И они же сыграли злую шутку над Путейкиным.

Когда он узнает об этом, они попадут с чёрный список смертников. Каждому — своё.

— Как же он узнает об этом?

— Я обеспечу утечку информации.

— Через журналистов?

— Нет, это невозможно. Большинству из них нельзя верить, а за остальными — слежка, примерно, как за тобой. Поэтому, у честных — мало что получается... Не думай об этом, это — моя задача.

Вскоре Игнат ушёл в темноту предутреннего тумана. Придя домой, он, наконец, вспомнил о Камне.

Метнувшись под стол, схватил коробку и достал мраморную плиту. Кристалл был на месте.

Глядя на него слезящимися глазами, он в нерешительности думал о том, что делать в этой ситуации со всемогущим Кристаллом.

Просмотрев то, что его интересовало, он робко глянул на Анжелу. Она читала его работу, которую он ей подарил утром в тот день.

Как на компьютере, Воробьёв прорабатывал разные сценарии возмездия, варианта возвращения Анжелы к себе, но что-то его останавливало.

Наконец, он понял.

Люди должны сами, без посторонней помощи, решать свою судьбу.

И любое вмешательство Воробьёва с помощью чудо-камня не решало проблемы, а только порождало новые.

Опустив руки, он молча смотрел на Кристалл. Наконец, сказал:

— Милый Камень, помоги всем живущим на планете осознать себя, как часть Бога.

Милый Камень, пусть все живущие поймут радость честной и искренней жизни, не воруя у ближнего ни деньги, ни жизнь, ни счастье.

Ты не сможешь САМ дать им этого. Они имеют право взять всё сами.

Ведь сегодня, львиная доля людей на планете являются косвенными или прямыми убийцами и ворами.

Это — жестоко и несправедливо. Пусть каждый заслужит то, что он заслуживает. Я тебя очень прошу, ради жизни на Земле.

Камень медленно растворился в воздухе, исчезнув навсегда...

...Вечером в ночной бар зашёл странный человек.

Он попросил бармена налить два стакана водки. Один стакан он накрыл куском хлеба, а второй пил сам мелкими глотками, словно ледяную воду, закусывая, при этом, конфетами «Грильяж в шоколаде».

Он что-то бубнил себе под нос, слегка шевеля губами, словно молитву, глядя в одну точку.

Бармен, молодая девушка, сначала хотела вызвать охрану, но, что-то её остановило.

Воробьёв в сотый раз повторял одно и то же: «Анжела, я люблю тебя... Светлая Вам память, морячки... Будьте вы прокляты, сутенёры невидимого фронта...»

Жизнь продолжается

Игнат позвонил Ларисе.

Лариса. Они были друзьями больше года. Редкий случай платонической любви.

Воробьёв относился к этой девушке с какой-то отеческой добротой, с непонятной для себя нежностью и лаской.

Лариса сама просто так никогда не звонила — всегда находился какой-то повод: у неё постоянно что-то ломалось.

В этих случаях, её выручал Игнат. Лариса всегда была весёлой девушкой с задорным и нежным голосом, и таким же задорным характером.

На этот раз, голос у неё был грустный. К тому же, болел зуб.

Она недавно ездила на две недели в Москву, и, говоря термином туристов, у неё шёл «отходняк» — невероятная тяга обратно в горы, после спуска вниз, в цивилизацию.

Она рассказала, что, за две недели, буквально излазила всю Москву, включая Панораму, Третьяковку, Мавзолей и Кремль.

Но, больше всего ей запомнилось Останкино, смотровая площадка, с которой было видно всю столицу...

Игнат, слушая её, слегка насторожился. Что-то в её словах было не так. На уровне интуиции он поймал, понял шестым чувством, в её словах признаки психотропного зомбирования...

На следующий день, в воскресенье, он залез в горячую ванну. Погревшись и откиснув от души, он отдыхал на диване. И вновь включился биовизор.