Пауло Коэльо

Пятая гора

Илия бросился на улицу, расталкивая стоявших на коленях людей. Он все еще был в смятении, будто так и не исполнил веленное ему ангелом.

«К чему воскрешать мертвого, если никто не верит, что такая сила исходит от Бога?» Ангел велел ему трижды воззвать к Господу, но ничего не сказал о том, как объяснить толпе это чудо.

«Неужели, как случалось с пророками древности, всё, что я хотел, — это потешить свое тщеславие?» — спрашивал он себя.

Он услышал голос своего ангела-хранителя, с которым разговаривал с детства.

— С тобой сегодня был ангел Господень.

— Да, — ответил Илия. — Но ангелы Господни не разговаривают с людьми, а только передают повеления, идущие от Бога. — Пользуйся только своей собственной силой, — сказал ангел-хранитель.

Илия не понял, что означают эти слова.

— У меня нет силы, которая не шла бы от Господа, — сказал он.

— Ни у кого нет. Но, у всех есть сила от Бога, и никто ею не пользуется.

Ангел сказал ему ещё:

— Отныне и до того, как ты вернешься на оставленную тобой землю, тебе нельзя больше творить чудес.

— Когда же это случится?

— Господь нуждается в тебе, чтобы возродить Израиль, — сказал ангел. — Ты снова ступишь на свою землю, когда научишься строить заново.

Больше он ничего не сказал.

Часть вторая

9

Жрец вознёс молитвы восходящему солнцу, затем попросил у богов грозы, а у богини животных — сжалиться над глупцами. Кто-то рассказал ему в то утро, что Илия вернул сына вдовы из царства мертвых.

Город находился в страхе и волнении. Все верили, что израильтянин получил силу от богов на Пятой Горе, и теперь всё труднее становилось уничтожить его. «Но такой случай подвернётся», — сказал себе жрец.

Боги предоставят возможность расправиться с ним. Но божественный гнев был вызван, видимо, другими причинами, и появление ассирийцев в долине — какой-то знак. Почему подходят к концу столетия мирной жизни?

У него был ответ: изобретение Библоса. В его стране была создана форма письменности, доступная всем — даже тем, кто не был готов ею пользоваться. Любой человек может научиться ей в короткое время, но это означает конец цивилизации.

Жрец знал, что из всех видов разрушительного оружия, которые способен придумать человек, самое ужасное и самое сильное — слово. Кинжалы и копья оставляют следы крови, стрелы видны на расстоянии. Яд можно вовремя обнаружить и избежать смерти.

Слово же, разрушает незаметно. Если о священных обрядах узнают люди, многие смогут ими воспользоваться, чтобы попытаться изменить мир, и это может вызвать гнев богов. До сих пор, только род жрецов хранил память предков, поклявшись держать в тайне знания, передаваемые из уст в уста.

Чтобы разобраться в иероглифах египтян, требовались годы учения. Таким образом, только хорошо подготовленные люди — писцы и жрецы — могли обмениваться знаниями.

У других народов были свои примитивные формы письменности, но они были так сложны, что никто за пределами их стран и не пытался изучать эти знаки. Однако, изобретение Библоса таило в себе взрывную силу: в любой стране, независимо от ее языка, можно им пользоваться.

Даже греки, обычно отвергавшие всё, что было придумано не ими, уже применяли финикийское письмо в торговых соглашениях. Прекрасно умея присваивать себе всё новое, они окрестили изобретение Библоса греческим словом — алфавит.

Существовала опасность, что людям откроются тайны, хранимые веками. Святотатство Илии, вернувшего человека с другого берега реки смерти, как это умели египтяне, казалось, в сравнении с этим, сущим пустяком.

«Мы наказаны за то, что не можем бережно хранить то, что свято, — подумал он. — Ассирийцы уже совсем рядом, они перейдут долину и уничтожат культуру наших предков». И покончат с письменностью. Жрец знал, что появление врага не случайно.

Это расплата. Боги всё хорошо продумали, чтобы никто не понял, что они виноваты во всём. Они поставили у власти наместника, которого больше заботят торговые дела, чем армия; разбудили в ассирийцах алчность, всё реже посылали на землю дожди; и вот, наконец, прислали нечестивца, чтобы посеять вражду в городе. Скоро произойдет последнее сражение.

10