Пауло Коэльо

Пятая гора

народу, — так же тихо ответил жрец.

— Не раз я терзался сомнениями и чувством вины, проводил бессонные ночи, преследуемый призраками ошибок, которые, возможно, совершил. Но, благодаря тому, что я не струсил, весь мир сейчас с завистью смотрит на Акбар.

Люди принялись искать камни подходящего размера. Какое-то время слышен был только стук камней друг о друга.

Жрец продолжил:

— Может быть, я ошибаюсь, осуждая этого человека на смерть. Но не в том, что касается чести нашего города. Мы — не предатели.

* * *

Наместник поднял руку и бросил первый камень. Пленник увернулся от удара. Однако вслед за этим толпа с криком и свистом принялась забрасывать его камнями. Ассириец пытался защищать лицо руками, и камни попадали ему в грудь, в спину, в живот. Наместник хотел уйти оттуда.

Он уже много раз видел это зрелище, знал, что смерть будет медленной и мучительной, что лицо превратится в сплошное месиво из костей, волос и крови, а люди будут кидать камни даже после того, как жизнь покинет это тело.

Через несколько минут пленник перестанет защищаться и опустит руки. Если он был хорошим человеком, боги направят один из камней, и тот попадет ему в темя и вызовет обморок. А если он совершил много зла, то не потеряет сознания до последней минуты.

Толпа вопила и всё яростнее бросала камни. Осужденный изо всех сил пытался защищаться. Но внезапно он раскрыл руки и заговорил на понятном всем языке. Пораженные этим, люди застыли.

— Долгой жизни Ассирии! — крикнул он. — В этот миг предо мной предстаёт образ моего народа, и я умираю счастливый. Ибо умираю, как предводитель, который пытался спасти жизнь своих воинов. Я уйду к богам с радостью, ибо знаю, что мы завоюем эту землю!

— Ты видел? — сказал жрец. — Он слышал и понял весь наш разговор во время суда. Наместник кивнул. Ассириец говорил на их языке и знал теперь, что в совете старейшин Акбара царит раздор.

— Я не в аду, ибо образ моей родины придает мне силы и достоинства. Образ моей родины наполняет меня радостью! Слава Ассирии! — снова закричал он.

Очнувшись от ошеломления, толпа снова принялась бросать камни. Человек стоял, раскрыв руки, не пытаясь защищаться. Это был храбрый воин. Несколько мгновений спустя, проявилась милость богов: один из камней угодил ему в лоб, и он упал без сознания.

— Теперь мы можем уйти, — сказал жрец. — Народ Акбара сам позаботится о том, чтобы завершить дело.

* * *

Илия не вернулся в дом вдовы. Он отправился бродить по пустынной местности, сам не зная, куда идёт. «Господь ничего не сделал, — говорил он растениям и камням. — А ведь мог все изменить».

Он раскаивался в своём решении и винил себя в смерти ещё одного человека. Если бы он согласился тайно созвать совет старейшин Акбара, наместник мог взять его с собой. Тогда они были бы вдвоем против жреца и военачальника. Вероятность их победы была бы невелика, но всё же больше, чем во время публичного суда.

Хуже того, на него произвело большое впечатление умение жреца обращаться к толпе. Не соглашаясь ни с одним из высказываний жреца, он должен был признать, что этот человек прекрасно управляет людьми.

Илия решил запомнить увиденное в мельчайших подробностях, ведь когда-нибудь ему придётся встретиться в Израиле с царем Ахавом и царевной Тирской.

Он шёл куда глаза глядят и смотрел на горы, город и на ассирийский лагерь вдали. Он был лишь песчинкой в этой долине, вокруг него простирался огромный мир, такой необъятный, что, даже проведя в странствиях целую жизнь, он всё равно не смог бы прийти туда, откуда начал путь.

Его друзья и враги, возможно, лучше понимали, в каком мире они живут. Они могли отправиться в дальние страны, плавать по неизведанным морям, любить женщин, не мучаясь своей греховностью.

Ни один из них больше не слышал ангелов из детства и не думал бороться во имя Господа. Они жили в согласии с настоящим и были счастливы.

Он такой же, как все люди; и вот теперь, бредя по долине, он страстно желал никогда больше не слышать голосов Бога и Его ангелов.

Но жизнь соткана не из желаний, а из поступков каждого человека. Илия вспомнил, что много раз уже пытался отказаться от своего предназначения, но сейчас он стоит здесь, посреди долины, ибо так велел ему Господь.