Андрей Сидерский

Третье открытие силы

лишь фишка, и если она мешает более могущественной фигуре сделать ход - пусть ради простого удовлетворения минутной прихоти - фишка эта может быть запросто убрана с поля. Достаточно лишь развести несколько раз руками и посидеть пару секунд, молча уставившись в землю... Выживает сильнейший. Ну, а такие вещи, как матценности и деньги, исчисляемые миллионами и даже миллиардами долларов, в этой игре - не более чем мусор, не заслуживающий вообще никакого внимания... Я старался не думать о том, что, несмотря на всю невероятность такого предположения, именно оно может оказаться единственно верным, но все равно мне было не по себе. Нет, мне было просто страшно... Я вдруг почувствовал, как из стройной управляемой объективными законами распределения случайных событий саморегулирующейся системы причин и следствий мир вдруг начал неумолимо превращаться в арену бесстрастных игрищ неких сверхчеловеческих монстров, для которых все мы - бедные и богатые, могущественные и убогие, сильные и слабые, больные и здоровые, честные и плуты - всего лишь просто обыкновенные люди, жалкие и мелочные марионетки, лишенные собственной воли невзрачные пешки, с головой погруженные в омут страстей и прихотей, продиктованных волей кого-то другого - того, кто некоторым непостижимым образом узурпировал право распоряжаться нашей судьбой ради своих собственных игр и сражений, оставаясь при этом в тени или скрываясь под маской ничем не примечательного одного из нас...

Завтракали мы в полном молчании. Я упорно старался не верить в то, что между этим человеком и падением самолета была какая-то связь, однако закопченные останки могучей боевой машины навязчиво дымились на вершине холма, то и дело притягивая взгляд...

Прилетел вертолет. Сначала он спустился к морю и подобрал летчика, потом приземлился на вершине холма рядом с обломками. Из вертолета вышли люди. Часа три они что-то делали там, потом сели в вертолет и улетели. Пока все это происходило, я загорал и купался внизу, время от времени поднимаясь к палатке, чтобы осмотреться и чего-нибудь не упустить. Он сначала тоже сидел внизу, а потом поднялся наверх и там остался. Когда я в очередной раз вскарабкался на обрыв, то увидел, что вертолета на вершине холма уже нет, а он стоит рядом с полностью собранным рюкзаком и смотрит на меня отсутствующим взглядом.

- НУ, ВОТ И ВСЕ, - произнес он, с лукавой усмешкой проведя рукой по сверкающей в лучах солнца свежевыбритой голове. - На этот раз...

Словно электрический разряд прошел по моему телу.

- ДА ТЫ РАССЛАБЬСЯ, - сказал он, - сегодня я просто ухожу.

- Надеюсь, мы с тобой больше не встретимся? - преодолевая сопротивление непонятно отчего возникшего в горле игольчатого кома, выдавил из себя я.

- И совершенно напрасно... Нам некуда деться друг от друга. И потом, все мы еще когда-нибудь встретимся. Вечность - она на то и вечность, чтобы можно было все успеть... Чтобы тот, кто намерен успеть, мог это сделать...

Вот дятел, - подумал я, а вслух произнес:

- Вечность - вечностью, однако я очень рассчитываю на то, что с тобой мне встретится больше не доведется, и наше общение на этом закончится раз и навсегда. По крайней мере, здесь...

- И сейчас? - лукаво улыбнулся он. - Не знаю... Но, похоже, ВСЕ ЕЩЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ... Ладно, мне пора.

С сомнением взглянув на его бритую голову, я спросил:

- Куда ты пойдешь в самую жару?

Он молча махнул рукой на юг.

- Псих... Подождал бы до вечера.

- Для того, чтобы измениться, потребуется энергия...

Тяжелая форма, ничего не скажешь... Он ведь полностью верит в то, что говорит...

И в то, что самолет завалил - тоже... Интересно, все-таки: внешне - человек, как человек, ну глаза чуть не так блестят, а на поверку оказывается, что живет совсем в другом мире... Я чувствовал, что почти окончательно пришел в себя после инцидента с самолетом.

- ...так что мне как раз нужен огонь. Много огня. И потому сейчас - самое время.

Пока... - с этими словами он забросил на плечи рюкзак, повернулся и зашагал прочь сквозь горячий степной ветер и сухой золотистый посвист ковыль-травы.

- Эй, постой, - крикнул я вдогонку, - как хоть звать-то тебя?

- Да ты ведь знаешь... Поройся в памяти... - не останавливаясь, бросил он через плечо.

- Шизик - он шизик и есть, что с него возьмешь?.. Ну, хорошо хоть уходит...