Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

почти

невидимой, но все же странно присутствующей.

Я не припомню, сколь долго я стоял там, просто наблюдая, изумляясь,

на берегу черного озера. Рев, должно быть, этим временем прекратился, так

как то, что возвратило меня назад (к реальности) было снова устрашающим

гудением.

Я оглянулся, ища дона Хуана. Я увидел, как он вскарабкался и исчез за

отрогом скалы. Однако, чувство одиночества совсем не беспокоило меня, я

топтался на месте, в состоянии полной уверенности и покинутости.

Рев снова стал слышен. Он был очень интенсивным, подобно звуку очень

сильного ветра. Прислушиваясь к нему так внимательно, как только смог, я

улавливал определенную мелодию. Она состояла из высоких звуков, похожих на

человеческие голоса в сопровождении барабана. Я сфокусировал все свое

внимание на мелодии и снова заметил, что систола и дистола моего сердца

совпадали со звуками барабана и с темпом мелодии. Я остановился, и музыка

прекратилась. Я попытался услышать удары сердца, но это не удалось. Я

снова потоптался, думая, что, может, это положение моего тела вызывало эти

звуки! Но ничего не случилось! Ни звука! Даже звука моего сердца!

Я решил, что с меня хватит, но когда я поднялся, чтобы уйти, то

почувствовал дрожь земли. Земля под моими ногами тряслась. Я терял

равновесие. Я упал на спину и лежал в этом положении, пока земля сильно

тряслась.

Я попытался схватиться за скалу или куст, но что-то ехало подо мной.

Я вскочил, секунду стоял, опять упал.

Земля, на которой я сидел, двигалась, соскальзывая в воду, как плот.

Я оставался, неподвижно скованный ужасом, который был, как и все прочее,

уникальным, беспрерывным и абсолютным. Я двигался через воды черного озера

на клочке почвы, который был похож на земляное бревно. У меня было

чувство, что я двигаюсь в южном направлении, влекомый течением. Я мог

видеть, как вода вокруг двигалась и завихрялась. Она была холодной и

странно тяжелой на ощупь... Мне казалось, что она была живая.

Не было никаких различных берегов или береговых объектов, и я не могу

припомнить своих мыслей и чувств за это путешествие.

Через, казалось, долгие часы плавания мой плот сделал под прямым

углом поворот налево. Он продолжал прямолинейное движение очень недолго и

неожиданно наткнулся на что-то. Инерция бросила меня вперед. Я закрыл

глаза и почувствовал острую боль в коленях и вытянутых руках от падения на

землю.

Через секунду я открыл глаза. Я лежал на земле. Казалось, мое

земляное бревно врезалось в землю. Я сел и оглянулся. Вода отступила! Она

двигалась назад, как откатившаяся волна, пока не исчезла.

Я долго сидел так, пытаясь собраться с мыслями и привести все, что

случилось, в осмысленный порядок. Все мое тело ныло, я прикусил себе губу,

когда "приземлился". Я встал, ветер дал мне понять, что я озяб. Моя одежда

была мокрой. Мои руки ноги и челюсти так тряслись, что мне снова пришлось

лечь. Капли пота затекали в мои глаза и жгли их так сильно, что я взвыл от

боли.

Через некоторое время я восстановил чувство равновесия и поднялся. В

темных сумерках пейзаж был очень ясен. Я сделал пару шагов. Отчетливый

звук многих человеческих голосов донесся до меня. Казалось, они громко

разговаривали... Я пошел на звук. Я прошел примерно 100 метров и

остановился. Передо мной был тупик. Место, где я находился, было коралем,

окруженным огромными валунами. Я мог за ними различать еще один ряд, затем

еще и еще, пока они не переходили в отвесные горы. Откуда-то среди них

доносились звуки музыки. Это был текучий, непрерывный, приятный для слуха

поток звуков.

У подножья одного из валунов я увидел человека, сидящего на земле,

его лицо было повернуто ко мне почти в профиль. Я приблизился к нему, пока

не оказался чуть ли не в трех метрах от него; затем он повернул голову и

взглянул на меня. Я замер: его глаза были водой, которую я только что

видел! Они были так же необъятны, и в них светились так же золотые и

черные искорки. Его голова была заостренной, как ягода земляники, его кожа

была зеленой, испещренной бесчисленными оспинами.

За исключением заостренной формы, его голова была в точности, как

поверхность растения пейота. Я стоял перед ним и не мог отвести от него

глаз. Я чувствовал, что он намеренно давит мне на грудь весом своих глаз.

Я задыхался. Я потерял равновесие и упал на землю. Его глаза отвернулись

от меня. Я услышал, что он говорит со мной. Сначала его голос был подобен

мягкому шелесту ветерка. Затем я услышал его, как музыку: как мелодию

голосов - и я "знал", что мелодия говорила: