и оглушил меня идеей, будто
мне нравится "трава дьявола". Я вынужден был признать, что я, по крайней
мере, испытываю к ней предпочтение. Он спросил меня, что я чувствую по
отношению к его о_л_л_и - дымку. И я должен был признаться, что даже мысль
о нем пугает меня до потери чувств.
- Я говорил тебе, что при выборе пути надо быть свободным от страха и
амбиции, но дымок ослепляет тебя страхом, а "трава дьяовла" ослепляет тебя
амбицией.
Я спорил, что амбиция нужна даже для того, чтобы встать на какой-либо
путь, и что его утверждение, будто следует быть свободным от амбиции, не
имеет смысла. Человеку нужна амбиция для того, чтобы учиться.
- Желание учиться - это не амбиция, - сказал он, - это наша судьба,
как людей, хотеть знать, но искать "траву дьявола" значит стремиться к
силе, а это амбиция, потому что ты не стремишься знать. Не позволяй "траве
дьявола" ослепить тебя. Она уже поймала тебя на крючок. Она испытывает
мужчин и дает им ощущение силы, она дает им почувствовать, что они могут
совершать такие вещи, которые никакой обычный человек совершить не в
силах. Но в этом же ее ловушка. И следующая вещь, тропа без сердца
повернется против человека и уничтожит его. Немного нужно, чтобы умереть,
но искать смерть значит ничего не искать.
10В декабре месяце 1964 года мы с доном Хуаном отправились собирать
различные растения, необходимые для приготовления курительной смеси. Это
был четвертый цикл. Дон Хуан просто наблюдал за моими действиями. Он
напоминал мне, что надо наблюдать время, понаблюдать и собраться с мыслями
прежде, чем сорвать любое из растений.
Как только все нужные растения были собраны и приготовлены для
хранения, он стал подталкивать меня вновь встретиться с дымком.
31 декабря 1964 года.
- Теперь, когда ты знаешь немного чуточку больше о "траве дьявола" и
дымке, ты можешь более ясно сказать, который из двух тебе нравится больше,
- сказал дон Хуан.
- Дымок действительно пугает меня, дон Хуан. Я не знаю точно, почему,
но у меня нет к нему хороших чувств.
- Ты любишь лесть, а "трава дьявола" льстит тебе. Как женщина она
дает тебе ощущать приятное. Дымок, с другой стороны, самая благородная
сила. У него чистейшее сердце. Он не завлекает мужчин и не делает их
пленниками, точно так же он свободен и от любви и от ненависти. Все, что
он требует, так это силы (здесь слово "сила" в том смысле, в каком мы его
обычно понимаем, тогда же, когда дон Хуан говорит о силе, которую
получаешь от о_л_л_и и т.п., он употребляет слово, которое переводится,
как сила, мощь, энергия).
- "Трава дьявола" так же требует силы, но другого сорта. Она ближе к
той силе, которая нужна, чтобы быть активным, потентным с женщинами. С
другой стороны, сила, требуемая дымком, это сила сердца. Ты не имеешь ее.
Но и у очень немногих людей она есть. Вот почему я побольше рекомендую
тебе узнать о дымке. Он укрепляет сердце. Он не похож на "траву дьявола",
полную страстей, ревности и насилий. Дымок постоянен. С ним тебе не надо
беспокоиться, что ты по ходу дела что-нибудь позабудешь.
27 января 1965 года.
19 января я опять курил галлюциногенную смесь. Я сказал дону Хуану,
что чувствую себя очень нерасположенным к дымку и что я боюсь его. Он
сказал, мне нужно еще раз попробовать его, чтобы оценить по
справедливости.
Мы вошли в его комнату. Было почти два часа. Он вынул свою трубку. Я
принес угли, затем мы сели лицом друг к другу. Он сказал, что собирается
согреть трубку и разбудить ее, и что если я буду внимательно следить, то
увижу, как она засветится. Он поднес три или четыре раза трубку к губам и
потянул через нее воздух. Он нежно тер ее. Внезапно, он почти неуловимо
кивнул мне смотреть на пробуждение трубки. Я посмотрел, но не мог увидеть
этого.
Он вручил трубку мне. Я наполнил чашечку своей собственной смесью, и
затем взял горящий уголек щипцами, которые я сделал из деревянной вешалки
и приберегал специально для такого случая. Дон Хуан взглянул на щипцы и
начал смеяться. Я секунду помешкал, и уголек пригорел к щипцам. Я побоялся
стучать щипцами о трубку, и мне пришлось плюнуть на него, чтобы снять с
щипцов.
Дон Хуан отвернул голову и закрыл лицо руками. Его тело сотрясалось.
На секунду я думал, что он плачет, но он беззвучно смеялся.
Действие на долгое время было прервано, затем он взял уголек сам,
положил его в трубку и велел мне курить. Требовалось значительное усилие,
чтобы прососать воздух сквозь смесь. Она казалась мне компактной. После
первой попытки я почувствовал, что засосал к себе