входить в дом, сразу же уехал и с тех пор не возвращался.
Я выразил сожаление, прибавив, что дом очень хорош.
— В самом деле. Видите ли, это был ее дом, — сообщил д-р Кан. — В нем она и умерла, в той самой комнате, где теперь ваша спальня.
— Она, должно быть, очень любила свой дом?
— Да, конечно, — ответил он. — Особенно любила картины. Развешивала их повсюду. Для нее весь смысл жизни был в этом доме.
Я спросил, нет ли у него случайно фото миссис У.
— Так, так, дайте вспомнить...
На секунду задумавшись, он сказал:
— Почему же, есть! Она должна быть на групповом снимке в клубе. Пойду посмотрю, может, найду.
Через несколько минут д-р Кан вернулся с фотографией, на которой были сняты человек пятьдесят-шестьдесят мужчин и женщин. Так как стояли они рядами друг за другом, у большинства были видны только лица. Д-р Кан принялся разглядывать фотографию:
— Где-то здесь она должна быть, я точно помню.
Заглянув через плечо, я заметил во втором ряду знакомое лицо. Показав пальцем, я спросил д-ра Кана, не она ли это.
— Да, да, это миссис У., — он с любопытством посмотрел на меня, но быстро нашелся:
— А-а, наверно, вы нашли в доме ее фотографию. Я ответил утвердительно. Затем как бы между прочим поинтересовался, не было ли у миссис У. каких-нибудь характерных жестов или чего-нибудь в этом роде?
— Нет, ничего такого не припомню, — ответил он. — Впрочем, дайте подумать... Что-то, кажется, было...
Поблагодарив его, я направился прочь уходить, но тут он окликнул меня. Я обернулся.
— Постойте. Была одна черточка, — сказал д-р Кан. Я спросил, какая именно.
— Вот что. Когда она радовалась или хотела выразить благодарность, она брала вашу руку в ладони и легонько пожимала ее. Вас это устраивает?
Меня устраивало.
Набравшись опыта в столь необычной области, я стал чувствовать себя в этих делах несколько увереннее. У меня был очень близкий друг – Агню Бэнсон. Мы были ровесниками, и нас многое связывало. Я знал его около восьми лет. Кроме всего прочего, он был пилотом и часто летал на самолетах своей авиакомпании. Он интересовался антигравитацией, и мы много раз обсуждали с ним эту проблему. Он построил лабораторию, где проводил опыты по этой теме. Среди прочих вопросов, относящихся к изучению гравитации, мы обсуждали и такой: можно ли в эпоху крупных научных коллективов и чрезвычайно дорогостоящего оборудования добиться серьезных результатов в исследовании антигравитации в одиночку или вдвоем?
В 1964 г. во время командировки в Нью-Йорк в один из дней у меня выпал свободный часок после обеда, и я решил вздремнуть у себя в номере гостиницы. Едва я прилег и стал засыпать, как услышал голос мистера Бэнсона:
— Антигравитацию доказать можно! Надо просто продемонстрировать ее на себе, а ты это делать умеешь.
Сон как рукой сняло, я сел. Что имел в виду голос, было понятно, но у меня не хватало смелости сделать это сейчас. И почему я так явственно услышал голос мистера Бэнсона во сне? Я посмотрел на часы у кровати: почти три пятнадцать. Я был слишком взволнован, чтобы заснуть, поэтому встал и вышел на улицу.
Два дня спустя я вернулся домой. Что-то в поведении жены меня насторожило, и я спросил, в чем дело. 'Мы не хотели огорчать тебя, пока ты был в Нью-Йорке, — сказала она. — Агню Бэнсон умер... Он погиб, пытаясь посадить свой самолет на какое-то поле в Огайо'.
Вспомнив голос мистера Бэнсона в Нью-Йорке, я спросил, когда он погиб — не два ли дня назад, в три пятнадцать дня.
Жена посмотрела на меня долгим взглядом и сказала: 'Да, именно в это время'. Она не стала расспрашивать, откуда мне известно. Такие вопросы она давно уже перестала задавать.
В течение нескольких месяцев я не предпринимал попыток 'навестить' мистера Бэнсона. Мне почему-то казалось, что ему нужен отдых. Каким-то образом это связывалось с насильственной смертью. Впрочем, я до сих пор не уверен, так ли это.
В конце концов мною овладело нетерпение. И вот в воскресенье после обеда я улегся с твердым намерением отправиться в гости к мистеру Бэнсону.
После подготовки, занявшей около часа, мне наконец удалось выбраться из физического, и началось стремительное движение сквозь какую-то темноту. Продолжая мчаться, я не переставал мысленно кричать: 'Агню Бэнсон! Агню Бэнсон!'.
Вдруг я остановился или был остановлен. Я находился в довольно темной комнате. Кто-то уверенно удерживал меня в положении стоя. Немного спустя из небольшого отверстия в полу выплыло облако белого газа. Оно стало принимать очертания