Говард Ф.Лавкрафт

Герберт Уэст - реаниматор

теории, согласно которой сознание,

разум и прочие составляющие личности способны существовать независимо от

головного мозга. Герберт Уэст отрицал существование объединяющего,

главенствующего начала, называемого духом. Он утверждал, что человек есть

механизм, состоящий из нервной материи, каждая часть которого обладает

большей или меньшей самостоятельностью. И вот всего один блестящий

эксперимент должен был разоблачить тайну жизни, низведя ее до уровня мифа.

Вскоре по неподвижному телу пробежала дрожь, мы с ужасом и отвращением

наблюдали затем, как оно, судорожно корчась и беспокойно двигая руками и

ногами, стало медленно приподниматься. Затем обезглавленный труп в отчаянии

простер руки - сомнений быть не могло, это был жест осмысленного отчаяния,

блестяще подтверждающий теорию Уэста. Наверняка, нервы майора вспомнили

последние минуты его жизни - отчаянную попытку выбраться из падающего

самолета.

Что было дальше, я никогда не узнаю. Возможно, у меня была

галлюцинация, вызванная мощным взрывом немецкого снаряда, попавшего в наше

здание прямой наводкой - кто станет это отрицать, если из-под обломков

выбрались только мы с Уэстом? Мой друг до того, как исчезнуть, любил

порассуждать на эту тему, но иногда ему становилось не по себе: странно, что

у нас обоих была одна и та же галлюцинация. В сущности произошла простая

вещь, однако чреватая ужасными последствиями.

Отвратительно шаря вокруг себя руками, труп приподнялся, и мы услышали

звук. Слишком ужасный, чтобы назвать его голосом. Но самым ужасным был не

тембр. И не смысл услышанного - это была простая фраза: "Прыгай, Рональд,

ради бога, прыгай!" Весь ужас крылся в источнике звука.

Ибо он исходил из огромного чана в проклятом угла, где копошились

черные тени.

VI. Имя им легион

Опубликовано в июле 1922 года в Home Brew Vol. 1, No. 6, p. 57-62.

После того как год назад доктор Герберт Уэст исчез, бостонская полиция

не раз меня допрашивала. Они подозревали, будто я что-то утаиваю, а

возможно, и кое-что похуже. Но я не мог сказать им правды - они бы все равно

мне не поверили. Разумеется, им было известно, что деятельность Уэста

выходила за общепринятые рамки. Он проводил свои жуткие эксперименты по

оживлению мертвых тел так давно и так широко, что о полной секретности не

могло быть и речи. И все же последняя катастрофа, от которой я до сих пор не

могу прийти в себя, настолько изобиловала элементами дьявольской фантазии,

что даже я сомневаюсь в реальности увиденного.

Я был ближайшим другом и верным помощником Уэста. Мы встретились давно,

еще на медицинском факультете, и с первых дней я принимал участие в его

ужасных исследованиях. Он настойчиво пытался усовершенствовать раствор,

который вводился в вену недавно умершего человека, чтобы вернуть его к

жизни. Для этих опытов нам требовалось много свежих трупов, и добывали мы их

весьма необычными способами. Иногда наши эксперименты заканчивались поистине

ужасно: жуткие комья мертвой плоти Уэст пробуждал к тошнотворной, слепой,

бессознательной жизни. Обычно результаты наших опытов бывали именно такими.

Пробудить разум можно только у совершенно свежего трупа, пока еще не начался

распад клеток мозга.

Нужда в безупречно свежих трупах и погубила Уэста. Достать их было

негде, и он посягнул на жизнь здорового, полного сил человека. Борьба, шприц

- и мощный алкалоид превратил беднягу в чрезвычайно свежий труп. Успех

эксперимента был впечатляющим, но недолгим. Уэст вышел из него с

опустошенной, огрубевшей душой и тяжелыми взглядом, который он, случалось,

останавливал на особо крепких людях с особо чувствительным мозгом. Со

временем я стал смертельно бояться Уэста: он точно так же начал поглядывать

и на меня. Казалось, люди не замечали этих взглядов, однако заметили мой

страх, который и послужил основанием для нелепейших подозрений после того,

как Уэст исчез.

На самом деле Уэст боялся еще больше моего. Из-за своих омерзительных

занятий он вынужден был вести жизнь затворника, опасаясь каждой тени.

Временами он боялся полиции, а временами испытывал подсознательный смутный

страх перед жуткими созданиями, в которых он вдохнул болезненную жизнь, но

не успел ее отобрать. Обычно Уэст завершал свои опыты выстрелом из