Кураев А

«ГАРРИ ПОТТЕР» В ЦЕРКВИ: МЕЖДУ АНАФЕМОЙ И УЛЫБКОЙ

этой формуле:

Мефистофель (Воланд, Волан-де-Морт) и в самом деле «без конца желает зла». Правда и то, что из этого выходит благо. Ложь в том, что это чудо сатана приписывает себе. На деле же это под силу только Богу и Его Промыслу… Так что, хоть и пишет Л. Белкина, будто в мире Поттера «нет места Промыслу Божию о человеке»149 – на деле его там увидеть можно. Просто Промысл вообще нельзя заметить (ни в реальной жизни, ни в книжке), если смотреть взглядом, замыленным ненавистью и испугом…

Нет оккультизма (то есть идеи о том, что добро нуждается во зле) и в образе дементоров – «которыми не брезгуют добрые колдуны»150. То, что «добрые колдуны» вынуждены обратиться к помощи безусловно злых дементоров есть признак непорядка в немагловом королевстве (непорядков там вообще много – и это еще один барьер на пути детских «мечтателей», желающих по прочтении сказки попасть в Хогвартс). И Дамблдор как раз ищет возможности избавиться от дементоров...

Книжка Ролинг – современная. Но это не значит, что она «постмодернистская». В ней нет «постмодернистских» игр, экспериментов с размыванием добра и зла. «Общечеловеческие» принципы нравственности в ней прописаны безупречно.

Если и есть расхождение – то это расхождение с некоторыми уже чисто конфессиональными критериями добропорядочности: занятия магией сказка Ролинг не осуждает. Однако нарушение конфессиональных норм (нарушение, вдобавок, мнимое, ибо речь идет о сказке, а не о вероучительном трактате) не стоит преподносить как нарушение норм моральных. Неверующего человека, не соблюдающего Великий Пост, вряд ли стоит называть мерзавцем.

Занятно, кстати, что другой критик увидел пагубность сказок про Гарри Поттера в том, что в них слишком уж ясная граница между добром и злом – и это, мол, на руку американскому империализму с его мифологией «оси зла»151. Да, в этом смысле эта сказка традиционна: замечательная и познавательная черта всей вообще детской литературы – ясное различие добра и зла, изначальное и четкое распознавание, где «наши», а где «плохие». И что же – все детские книги и фильмы считать теперь «пособниками американского материализма»?

Еще один повод обвинить сказочницу в аморальности усматривается в том, что ею «по-садистски преподнесен и один из самых душераздирающих моментов»152 – речь идет об истории с туалетным призраком Миртл из второго тома. И в самом деле облик этой девочки выписан Ролинг безо всякого сочувствия.