Э. Я. Голосовкер

Сказания о Титанах (Часть 1)

вернулся в пещеру. Не вернулась в пещеру и Гидра.

      Снова осталась одна в мглистой пещере Ехидна. Снова выползла она полудевой-полузмеей на вершину скалы.

      Ядом стало в ее груди молоко, и черными каплями падало оно на камень. Только ядовитые змеи, заползая к ней из пустыни, припадали порой к ее материнской груди и сосали лютую пищу, недопитую крошкой Химерой.

      Вот когда поползли из страны в страну по земле полубогов-героев страшные рассказы о пещерной людоедке, о красавице-чудовище Змеедеве, живущей за дальним морем. Будто поджидала она отважных мореходов-героев, потерпевших крушение у морских берегов, зазывала их к себе в пещеру, приманивая своей красотой, и, когда усталые герои засыпали, баюкала она их, напевая чародейные песни, а затем пожирала.

      Говорили, будто кормит она в подземной пещере детей черным ядом и растит из них мстителей смертным.

      Проклинали ее матери и жены.

      И никто на земле не знал о материнской скорби Ехидны по похищенной у нее маленькой дочери, по сверкающей, как Аргус, прекрасной Химере.

      Только Аргус-похититель знал.

      Заглянул он как-то в пещеру Змеедевы, осветил пещеру сиянием звездных лучей и увидел ее спящей. И в такой материнской скорбной красоте предстала спящая пленница Ехидна, что померкли на миг его звездные глаза -- и во мраке исчез лютый Аргус, небесный красавец.

      Не укрылось от глаз Геры, что тусклее стали глаза ее верного хранителя, что таит что-то про себя Панопт и все чаще спешит уйти на закат. Там ложится он на горной гряде и смотрит, мерцая, куда-то вдаль, в сторону океана. Догадалась богиня, куда он смотрит. Звездной тоской томится холодный Аргус по Владычице Змей.

      И решила Гера вырвать из его души титана чары красоты Змеедевы-титаниды. Да неужели красота титаниды-изгнанницы сильнее величавой красоты богини неба? Неужели верность ее хранителя уступит его звездной тоске?

      Не она ли, Гера, властительница Олимпа? А что в мире сильнее власти? Красота?.. Погибнуть должна Змеедева. Вернет себе Гера своего верного стража.

      И предстала Гера перед Зевсом. Сказала:

      -- Племя гигантов шевелится во чреве матери Геи-Земли. Породила их темная, мятежная злоба свергнутых в тартар титанов. Но и на земле не иссякла у мятежных, непокорных титанов сила рождения. Во мгле пещер, на краю земли, порождают они змеиное потомство на помощь гигантам: драконов-чудовищ с бессмертными членами тела. Из них всех плодоноснее титанида Змеедева Ехидна. Чаровница она, сильнее любого титана. И бог ее не оборет. Из подземных глубин под ступнями гор к ней приходит Сторукий огнедышащий сын недр Тифоей. И растит она свирепое змеиное племя Эхионов. Не кровь в их жилах, а жгучая лава. Несравненно мощнее они богов. Берегись, Кронид! Лучше вырви самый корень рождений. Бессмертна их мать, Змеедева. Но и для бессмертных есть смерть.

      Кивнул Зевс головой.

      И предстала Гера перед Аргусом. Не позвала его, как бывало,-- сама явилась к его ложу на закате. И поведала ему владычица неба о черных вестях земли: как пожирает уснувших героев Ехидна, обольстив их отвагу красотой.

      Но безмолвен был Аргус. И еще холоднее, чем прежде, был блеск его глаз. Сказала Гера:

      -- Зло земли и богов Змеедева. Звездный Аргус, отвергла тебя дочь земли. Опасны ее змеиные чары. И вновь повелела Аргусу Гера:

      -- Обмани и убей!

      Вновь дала ему волшебный серп матери-Геи, который был сильнее бессмертия титанов, чтоб отсечь им тело девы от ее змеиного тела.

      Равнодушно принял Аргус серп, лишь на мгновение люто загорелся один его глаз посреди высокого, как свод неба, лба. И, опустив звездные ресницы, унесся он к океану.

      Ночь. Скала. И пещера -- близ океана.

      Что за свет у ее порога?

      -- Кто ты, гость?-- И хвост дракона преградил дорогу пришельцу.

      Ослепил на мгновение Аргус Ехидну. Отвыкли ее глаза от сияния. И слышит пленница голос: