голос в небе:
-- Слышишь меня, Идас? Ты -- как мед для моих огненных ос. Атлант был горше.
В третий раз ударил Зевс с неба, и свергли копья молний тело Идаса в раскрытые недра земли.
Не спрашивай, путник, в Мессении об Идасе. Не спрашивай, где лежит могильный камень. Позабыто давно это место у моря.
Но, бывало, отхлынут в море волны пучины, где томилось пригвожденное к каменному зубу тело титана Линкея, откроется оно взору, и вот откроет тогда Линкей глаза и посмотрит в небо на нового Солнцебога. Метнет он яростно из земных глаз в Аполлона лучи, проникающие сквозь камень и кость. Улыбнется Аполлон, и в ответ пошлет Солнце-бог в глаза Линкея свои золотые небесные стрелы. Ослепнет зоркоокий Линкей. И лежит он, ослепленный, устремив слепые глаза на небесную дорогу, пока не вернутся обратно с моря один за другим девять волн-валов и не покроют его свинцовой влагой, погуляв по морскому простору.
СКАЗАНИЕ О ТИТАНЕ КЕНТАВРЕ ХИРОНЕ
ЧАСТЬ I. СКАЗАНИЕ О ТИТАНЕ КЕНТАВРЕ ХИРОНЕ-ВРАЧЕВАТЕЛЕ И ОБ АСКЛЕПИИ, МАЛЬЧИКЕ-БОГЕ
Сказание о нимфе Харикло и об ослеплении ее сына Тиресия
У пещеры кентавра Хирона, на горе Пелион, умирала старая Харикло.
Некогда была нимфой Харикло, дочь древнего титана Перса. И, как все титаны, была титанида Харикло бессмертной и вечно юной. Но когда боги Крониды низвергли древних титанов Уранидов в тартар, а других, непокорных титанов изгнали на край земли, к Мировой реке-океану, приманила к себе дочь Зевса Афина юную титаниду Харикло, и стала нимфа Харикло подругой небесной богини.
Был у Харикло сын -- юноша Тиресий. И таким обладал он проницательным взглядом, что любую добычу мог увидеть сквозь гущу листвы, в глубине речных вод и на самой далекой горной тропе. Но случилось нежданное.
Как-то бродил Тиресий по заповедным местам Пелиона, и послышался ему плеск и радостный смех, каким смеются счастливые боги.
'Верно, нимфы резвятся',-- подумал Тиресий и метнулся из лесной мглы через заросли тамарисков и тернии прямо к светлому озеру, на золотой песок. Это озеро было насквозь зеркальным, и кто к нему подходил, у того на мгновение слетала с глаз пелена смертности и он мог видеть мир, каким его видят бессмертные.
И увидел Тиресий: плещется перед ним в озере, по пояс в воде, богиня Афина и рядом с нею мать Тиресия нимфа Харикло. Такой увидел богиню смертный юноша Тиресий, какой видеть ее могли только боги.
Вскрикнула в гневе богиня. Согнуло от ее крика деревья над озером, и дриады опрокинулись от испуга головой к воде. Над озером повисли их волосы. Вышла богиня из воды. И вздохнуть не дала Тиресию, как уже стоит перед ним во всей красоте своей, вся как есть, и грозно смотрит в глаза юноше.
Замер восхищенный Тиресий. Не встречал он еще на земле такой красоты и мощи: не речная нимфа перед ним, не наяда гротов Пелиона -- верно, перед ним небожительница. И готов он все отдать за мгновение, только бы видеть богиню. Не упал он ниц перед нею, не закрыл своих смертных глаз, не взмолился к Чудо деве Олимпа: 'Пощади! Я не знал... Я случайно...' Стоит Тиресий перед Афиной и смотрит глазами смертного юноши прямо в ее бессмертные глаза.
О, и грозен был голос богини:
-- Видишь ты меня и свет солнца, но в последний раз видишь, смертный!
Не успела Харикло крикнуть сыну, не успела прикрыть его своим телом, не успела умолить богиню-подругу, как уже издала Дева-Воительница боевой клич Кронидов: рванулись ее руки к смелым глазам юноши-героя и вырвали эти глаза из глазниц. В ярости бросила их Афина на песок и ногой отметнула в озеро:
-- Лови яблоки света, Харикло!
Застонало материнское сердце. Кинулась Харикло из воды на берег к сыну, обняла его окровавленное лицо, прижала к груди, и живая кровь смертного потекла по бессмертному телу нимфы:
-- Боги, боги! Какие же вы боги, Крониды! Это сын мой, Тиресий. Он услышал голос матери, выбежал к ней навстречу, на радость. Что же топчете вы титанову правду!
Пошатнулся Тиресий, упал на песок, и, обнимая, прикрыла его своим телом нимфа Харикло и плакала такими слезами, какими плачет только мать.
А богиня Афина уже в боевом доспехе. Еще грознее стал ее лик и взор, и в них неумолимость Кронидов:
-- Не знала я, что есть у тебя смертный сын, что ты, мать, посмела быть подругой Девы-Афины. Разорван наш союз, Харикло. Не резвиться нам отныне вдвоем, не купаться в озере Радости. Но была ты все же подругой