Э. Я. Голосовкер

Сказания о Титанах (Часть 1)

Жжет сердце Линкея язва обиды! Впиваются лучи глаз Линкея в кору дуба, пронизывают ее: вот и дупло -- не дупло, а целая берлога. Тут не то что совы, тут конский табун спрячется, тут...

      И вздрогнул Линкей от гневливой радости. Крикнул:

      -- Там, в дупле, они -- братья Диоскуры! В самой сердцевине дуба, Идас.

      И так велик был гнев его радости, что готов был Линкей глаз у себя вырвать и метнуть его из глазницы, как из пращи, в это дупло, в самую сердцевину дуба -- в сердце Кастора. Ведь у Кастора была вчера под рукой, у самой груди, Гилаейра.

      Но уже летит, уже вонзается в дуб, уже насквозь пронизывает тысячелетний ствол копье Идаса, и далекий крик предсмертной муки донесся из дуба до слуха братьев Афаридов.

      Лучше бы не слышать им этот крик! Лучше бы мимо дуба пронеслось копье Идаса!

      Раскололся надвое дуб. И вывалилось направо горой ног и сцепившихся рогов в ужасе ревущее стадо с прободенными животами и боками. А налево рухнуло тело Кастора. Стоит над ним с поднятой к небу рукой, словно обезумев, Полидевк, и льется из груди Кастора кровавый ручей на камни скалы.

      Исчезла с горы Немезида.

      Только Заря, вся бледная, остановила на небосклоне розового коня и смотрит на жестокий румянец, окрасивший камень на том месте, где прежде стоял дуб-прапращур.

      Не ее это румянец, не Зари!

      Бурно возликовал Линкей.

      Когда же грозно потемнело небо в стороне Олимпа и косматая туча в синих молниях спустилась к дубу, схватил Линкей Идаса за руку и сказал:

      -- Уйдем, Идас!

      Но не сдвинулся с места огромно-неистовый Идас. Стоял, опустив голову, и огромная дума тяжко и медленно подступала к его глазам.

      -- Уйдем, Идас! -- еще раз сказал Линкей.-- Я узнал, что смертен Кастор. Быть может, смертен и я. Нехорошо знать живому, что он смертен. Бежим, Идас!

      Тогда понял наконец Идас смерть Кастора и угрюмо ответил брату:

      -- Идем. Копье мое в руках у Полидевка. Я бы скалу на него обрушил. Но Кастор умер.

      И так поспешно ушли сумрачные Афариды от места боя, что заяц сказал белке:

      -- Бежали с поля битвы братья Афариды. А белка повторила это орехам. И долго щелкали в лесу орехи о том, что Афариды бежали от Полидевка.

СКАЗАНИЕ О БОЕ АФАРИДОВ С ПОЛИДЕВКОМ У МОГИЛЬНОГО КАМНЯ

      Есть в Мессении камень -- не камень, а каменная седловина у ключа Киэния. Под тем камнем лежит древний титан, сверженный в глубину земли богами Кронидами в дни великих битв богов и титанов. Никому этот камень не поднять, разве что Атланту! Приковали его к почве громовые молоты Кронида. От того титана, что под камнем, ведут свой род Афариды. И сюда, к могильному камню, подошли с Тайгета Идас и Линкей.

      -- Подождем здесь,-- сказал Линкей и, оглядев огромный камень, спросил Идаса:-- Брат, мог бы ты поднять этот камень и поставить его на ребро щитом между Афаридами и Полидевком, чтобы не было между нами битвы? Не ты ли говорил: 'Я все могу'.

      И ответил огромно-неистовый Идас:

      -- Могу. Но Кастор?..-- И так сумрачно посмотрел в сторону ущелья Тенара.

      -- Полидевк придет,-- сказал Идас.

      И, как эхо, повторил за ним Линкей:

      -- Полидевк придет.

      Молча сидели братья Афариды на могильном камне и ждали. Тяжек был сегодня им, могучим, купол неба.

      -- Он был нам друг и брат,-- сказал Линкей. И, как эхо, повторил за ним Идас:

      -- Был друг и брат.

      Ждали братья Афариды, и казалось им, отважным великанам, что не они сидят на могильном камне, а что камень всей своей громадой лежит на них.

      Сказал Линкей:

      -- Брат, ты боролся с Аполлоном за речную нимфу Марпессу. И Зевс, страшась, что одолеешь бога, сына Зевса, разъединил вас молнией. Огонь трезубцем упал с неба между вами. Брат, и Полидевк -- сын Зевса.

      Но грозен был голос Идаса:

      -- Не Зевс дал силу мне. Я сын Земли. Иной огонь был силой. Пусть снова разъединит нас молния с сыном Зевса, но с Полидевком все же я в бой вступлю. У Идаса дерзнул похитить!.. Линкей, я положу его плашмя на землю, сяду ему на грудь и призову титанов и героев: пусть видят, как карает Идас. Сатиров, нимф -- всех созову: пусть смотрят -- и смолкнет смех.

      Во весь рост стал Идас-великан, и его рука, сжатая в кулак, с угрозой поднялась к небу.

      -- Идас, а если огненный трезубец Зевса тебя пронзит?

      -- Зевс не посмеет.