Пленник
беспрерывно издавал рычание, от которого кровь стыла в жилах; кормили
его скудно, чтобы вызвать невероятный голод. Возможно, принц
предполагалЮ что я достанусь тигру в награду на обед. Грохот барабанов
возвестил о необычайном единоборстве, целые толпы горожан и жителей
предместий жадно покупали билеты. В день битвы сотни людей не смогли
найти для себя мест, многие пролезали сквозь отверстия в стене, толпа
заполнила все пространство на галерее!
По мере того, как рассказ приближался к развязке, росло и мое
возбуждение; Чанди в страхе безмолствовал.
'Я спокойно появился среди душераздирающего рычанья Рраджа Бегума и
гула несколько напуганной толпы. У меня на бедрах была небольшая
повязка, остальное тело не было защищено одеждой. Я отодвинул задвижку
двери первого барьера и спокойно закрыл ее за собой. Тигр почуял
добычу. С грохотом прыгнув на прутья решетки, он приветствовал меня
ужасающим ревом. Объятые страхом и халостью зрители замолчали; но едва
лишь дверь захлопнулась, Раджа Бегум, не раздумывая, бросился на меня.
Моя правая рука сразу оказалась страшно изодрана. Кровь хлынула
потоком: а ведь человеческая кровь--самая сильная приманка для тигра.
Казалось, предсказание святого вот-вот исполнится. Я моментально
оправился от повреждения, которое было первым серьезным повреждением,
полученным мною за все время. Закинув за спину пальцы с запекшейся
кровью, я нанес сокрушающий удар левой рукой. Зверь перевернулся в
воздухе и покатился к противоположной стороне клетки, а затем вновь
судорожно прыгнул вперед. И снова на его голову обрушился удар моего
знаменитого кулака.
Но Раджа Бегум уже испробовал крови, и ее вкус действовал на него как
глоток вина на пьяницу, долго не пробовавшего спиртного. Яростные
нападения зверя сопровождались оглушающим ревом и следовали одно за
другим. Мне приходилось защищаться только одной рукой, и я оставался
уязвимым для когтей и клыков. Но мои удары оказывались хорошим
возмездием. Покрытые кровью друг друга, мы сражались не на жизнь, а на
смерть. Клетка превратилась в кромешный ад; кровь брызгала во все
стороны, и горло зверя издавало вопли, полные боли и предсмертной
тоски.
'Застрелите его! Убейте тигра!'--кричали зрители. Но человек и зверьт
двигались так быстро, что пули стражей пролетали мимо. Я собрал всю
силу воли, яростно заревел и нанес тигру последний оглушивший его
удар. Тигр впал в беспамятство и лежал неподвижно!'
--Как котенок!--вставил я.
Свами добродушно рассмеялся, а затем продолжил свой захватывающий
рассказ: 'Раджа Бегум был, наконец, побежден. Его царственная гордость
подверглась еще одному унижению: истерзанными руками я бесстрашно
разжал его челюсти и с течение драматического мгновенья держал голову
в его пасти. Затем я оглянулся, ища цепь. Взяв одну из цепей, лежавших
кучей на полу, я привязал тигра за шею к прутьям клетки и с торжеством
двинулся к двери.
Но этот воплощенный дьявол Раджа Бегум обладал неслыханной
выносливостью, достойной его предполагаемого демонического
происхождения. В невообразимом порыве он порвал цепь и прыгнул мне на
спиную Челюсти зверя сомкнулись на моем плече, и я тяжело рухнул на
землю. Однако через мгновенье я подмял его под себя. Оглушенный
беспощадными ударами коварный зверь впал в бессознательное состояние.
На этот раз я привязал его более тщательно и медленно выбрался из
клетки.
Затем я услышал новый вой, но это были одобрительные крики.
Приветственные восклицания вырывались как будто из одной гиганской
глотки. Страшно искалеченный, я, тем не менее, выполнил три условия
схватки: оглушил тигра, связал его цепью и вышел из клетки без
посторонней помощи. Вдобавок я так сильно оглушил и напугал хищника,
что он был вынужден терпеливо держать раскрытой пасть, не решаясь
воспользоваться такой наградой, как моя голова. Мне забинтовали раны,
а затем я был увенчан гирляндами и украшен почетными знаками, К моим
ногам лился дождь золотых слитков. Весь город был охвачен ликованием,
повсюду велись бесконечные разговоры о моей победе над одним из самых
крупных и свирепых тигров, когда-либо виденных людьми. Как было
обещано, я получил в подарок Раджа Бегума. Но я не ощутил никакой
радости, мое сердце постигла духовная перемена, как если бы, выходя
из клет5ки, я запер также двери и за всем мирским честолюбием.
Последовал горестный период: с заражением крови я лежал при смерти в
течение шести месяцев. Когда же я поправился настолько, что смог
покинуть Куч-Бихар, я вернулся в родной