Я один-единственный раз попытался заговорить с
ним, и он меня очень грубо оборвал. Знаешь, что он мне сказал? 'На твоем
месте я бы не тратил энергию на открывание рта. Береги ее. Она тебе
нужна'. Не был бы он такой старой галошей, я бы врезал ему по носу.
Я заметил, что называть этого человека, 'стариком' было бы не
совсем корректно. На самом деле он не выглядел таким уж старым, хотя лет
ему, безусловно, было много. Он невероятно подвижен и крепок. Про себя
же я подумал, что Билл оказался бы в жалком положении, если бы вздумал
врезать такому 'старику' по носу. Старый индеец был силен. Можно даже
сказать, он внушал страх.
Но этого я вслух не сказал. Билл продолжал разглагольствовать о том,
как ненавистен ему этот гадкий старикашка и что бы он со старикашкой
сделал, если бы тот не был таким тщедушным.
- Как ты думаешь, кто бы мог мне подсказать его адрес? - спросил я.
- Возможно, кое-кто в Юме, - ответил он, понемногу успокаиваясь. -
Может быть, те люди, с которыми я тебя познакомил в начале нашей
поездки. Ты ничего не потеряешь, если порасспросишь их. Можешь сказать,
что это я тебя к ним направил.
Итак, мои планы изменились. Вместо того чтобы вернуться в
Лос-Анджелес, я отправился в Юму, штат Аризона. Встретился с людьми, с
которыми меня познакомил Билл. Они не знали, где живет тот старый
индеец, но их отзывы о нем еще больше возбудили мое любопытство. Мне
сказали, что он не из Юмы, а из мексиканского штата Сонора и что в
молодости он был внушающим ужас магом, творил заклинания и налагал чары
на людей, но, постарев, превратился в отшельника-аскета. Хотя он был
индейцем яки, одно время его видели с группой мексиканцев, которые,
судя по всему, хорошо разбирались в колдовстве. Все информаторы Билла
утверждали, что уже много лет никто из той компании в окрестностях Юмы
не появлялся.
Один из информаторов добавил, что этот старик был сверстником его
дедушки. Но дедушка был уже дряхл и прикован к постели, а маг с годами,
казалось, лишь набирался сил. Этот же рассказчик порекомендовал мне
обратиться к неким людям в Эрмосильо, столице Соноры, которые могли
знать старика и рассказать мне о нем больше. Перспектива поездки еще и в
Мексику меня не очень-то радовала. Сонора находилась слишком далеко от
сферы моих интересов. Кроме того, я рассудил, что лучше все-таки и
впрямь заняться городской антропологией, и вернулся в Лос-Анджелес.
Перед отъездом в Калифорнию я, правда, прочесал окрестности Юмы, повсюду
расспрашивая о старике. Но больше никто не знал о нем ничего.
В автобусе на пути в Лос-Анджелес мной владели смешанные ощущения.
С одной стороны, я чувствовал себя полностью излечившимся от всяких
помрачений, связанных с полевой работой и стариком-индейцем. С другой
стороны, меня мучила странная ностальгия. Такого со мной раньше никогда
не бывало. Новизна ощущения поразила меня до глубины души. Это была
смесь беспокойства и тоски, как будто мне не хватало чего-то крайне
важного. По мере того как я приближался к Лос-Анджелесу, все, что
воздействовало на меня в Юме, постепенно начало уходить на задний план.
Но от этого моя тоска лишь усиливалась.
НАМЕРЕНИЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ
Я хотел бы, чтобы ты не спеша обдумал каждую подробность того, что
случилось между тобой и теми двумя людьми, Хорхе Кампосом и Лукасом
Коронадо, которые на самом деле привели тебя ко мне, - сказал дон Хуан.
- Потом расскажи мне все, что вспомнишь.
Его просьба оказалась для меня очень сложной, и все же мне даже
понравилось вспоминать то, что рассказывали эти двое. Дон Хуан хотел
услышать все подробности, и это заставило меня предельно напрягать свою
память.
История, которую заставил меня вспомнить дон Хуан, началась в
городке Гуаймас мексиканского штата Сонора. В Юме, штат Аризона, мне
дали имена и адреса тех людей, которые, как мне сказали, могут пролить