улыбаясь и явно наслаждаясь моей
реакцией. - Далеко не все события в твоей жизни имели для тебя такое уж
большое значение. Было несколько таких, которые, мне кажется, изменили
кое-что для тебя, осветили твой путь. Обычно события, которые изменяют
наш путь, являются одновременно и безличными, и глубоко личными.
- Я не стараюсь казаться сложнее, чем я есть, дон Хуан, но, поверь
мне, все, что со мной происходило, соответствует этим параметрам, -
сказал я, зная, что лгу.
Сразу же после того, как я сделал это заявление, мне захотелось
извиниться, но дон Хуан просто не обратил на него никакого внимания.
- Не относись к этому альбому как к мешанине из банальных переживаний
твоей жизни, - продолжал он как ни в чем не бывало.
Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и попытался успокоиться. Снова и
снова я сталкивался с одной и той же неразрешимой проблемой: мне
совершенно не нравились эти мои визиты к дону Хуану. В его присутствии я
чувствовал себя в опасности. Он постоянно придирался ко мне и не
оставлял мне никакой возможности показать мои сильные стороны. Мне
надоело терять лицо каждый раз, как я открываю рот; мне надоело
чувствовать себя дураком.
Но где-то внутри меня прозвучал и другой голос, донесшийся из самых
глубин, далекий, почти неслышный. В пылу своего внутреннего диалога я
услышал, как кто-то сказал, что мне уже слишком поздно поворачивать
назад. Это был не мой голос и не мои мысли; кто-то неведомый говорил,
что я зашел слишком далеко в мир дона Хуана и теперь нуждаюсь в доне
Хуане больше, чем в воздухе.
- Говори что хочешь, - казалось, шептал мне этот голос, - но не
будь ты таким эгоистичным, ты бы так сильно не расстраивался.
- Это голос твоего другого сознания, - произнес дон Хуан, словно
читая мои мысли.
Мое тело непроизвольно подпрыгнуло. Мой страх был так велик, что на
глаза навернулись слезы. Я, как на исповеди, рассказал дону Хуану о том,
что меня беспокоило.
- Твой конфликт вполне естествен, - сказал он, - и поверь мне, я не
стараюсь его обострить. Мне это не свойственно. Но я могу рассказать
тебе несколько историй о том, как мой учитель, нагваль Хулиан,
проделывал это со мной. Я ненавидел его всем своим существом. Я был
очень молод, и я видел, как его обожали женщины. Они просто преклонялись
перед ним, а когда я пытался просто поздороваться с ними, они
набрасывались на меня, как львицы, готовые загрызть. Меня они смертельно
ненавидели, а его - любили. Каково, по-твоему, было мне?
- И как ты справился с этим конфликтом, дон Хуан? - спросил я с
неподдельным интересом.
- Ни с чем я не справлялся, - заявил он. - Этот конфликт был
результатом сражения между двумя моими сознаниями. У каждого из нас,
людей, есть два сознания. Одно полностью наше и похоже на тихий голос,
который всегда несет в себе мир, порядок, смысл. Другое сознание - это
нечто встроенное извне*. Оно приносит нам конфликты, внутренние споры,
сомнения, чувство безнадежности.
Англ. - 'foreign installation'.
Я был так поглощен своими ментальными процессами, что совершенно не
уловил сказанного доном Хуаном. Я мог бы воспроизвести его слова, но они
не имели для меня никакого смысла. Дон Хуан спокойно, глядя мне прямо в
глаза, повторил все то, что он только что сказал. И снова я не смог
понять смысла его слов. Мое внимание не фокусировалось.
- Не пойму, в чем тут дело, дон Хуан, но я не могу сосредоточиться
на том, что ты мне говоришь, - признался я.
- А я очень хорошо понимаю, почему ты не можешь, - сказал он,
широко улыбаясь. - Поймешь и ты когда-нибудь, сразу же, как только
разберешься: любишь ты меня или нет. В тот самый день, когда ты
перестанешь быть центром мира - я-я. Ну а пока что давай отложим вопрос
о наших двух сознаниях и вернемся к идее твоего альбома памятных событий.