Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

намерение приходит к ним лишь для чего-то абстрактного. Это

'предохранительный клапан магов'; иначе они были бы прасто невыносимы. В

твоем случае призывать намерение, чтобы разрешить конфликт твоих двух

сознаний или чтобы услышать голос твоего истинного сознания, - это

отнюдь не мелкое, произвольное или обычное дело. Наоборот, это высокая и

абстрактная задача, и она жизненно важна для тебя!

Дон Хуан сделал небольшую паузу и снова заговорил об альбоме.

- Мой собственный альбом, будучи актом битвы, требовал

сверхсерьезного подхода к отбору материала, - сказал он. - И сейчас он

представляет собой полное собрание незабываемых моментов моей жизни и

всего того, что подводило меня к ним. Я сосредоточил в своем альбоме все,

что было и будет иметь для меня значение. Я считаю, что альбом воина

должен быть максимально конкретным и ошеломляюще точным.

Я пока не улавливал, чего хочет от меня дон Хуан, но слова его стал

понимать очень хорошо. Он посоветовал, чтобы я сел в одиночестве и

позволил мыслям и воспоминаниям свободно приходить ко мне. Мне нужно

было попытаться позволить голосу из глубины говорить со мной и

подсказать мне, что именно нужно выбрать. После этого я должен был уйти

в дом и лечь на кровать. Мое ложе в доме дона Хуана было сделано из

деревянных ящиков, а матрасом служило несколько дюжин пустых джутовых

мешков. Хотя все мое тело болело с непривычки после сна на такой постели,

на самом деле она была очень удобной.

Я решил следовать рекомендациям дона Хуана как можно более

добросовестно и начал думать о прошлом, припоминая события, которые

оставили след в моей жизни. Вскоре я понял, как глупо было заявлять, что

все события моей жизни были в равной степени важными. Пытаясь заставить

себя вспоминать, я обнаружил, что не знаю даже, с чего начать. Через мое

сознание текли бесконечные несвязные мысли и воспоминания о разных

случавшихся со мной событиях, но я никак не мог решить, насколько они

для меня важны. Создавалось даже впечатление, что вообще все было не

слишком важным. Похоже было на то, что я прошел сквозь жизнь, как труп,

- ходячий и говорящий, но абсолютно ничего не чувствующий. К тому же мне

было все труднее концентрироваться на предмете своих размышлений, а

потому я вскоре оставил все это и заснул.

- Что-нибудь получилось? - спросил меня дон Хуан, когда я проснулся

через несколько часов.

После сна и отдыха мне не стало легче. Я по-прежнему был раздражен

и злобно огрызнулся: - Ничего!

- Ты слышал этот голос из глубины?

- Кажется, да, - соврал я.

- И что он тебе сказал? - спросил он очень серьезным тоном.

- Я не могу думать об этом, дон Хуан, - выдавил я из себя.

- Ага, ты уже вернулся в свое обычное осознание, - заметил он и

сильно похлопал меня по спине. - Твое повседневное сознание снова

победило. Давай расслабим его, поговорив о твоей коллекций памятных

событий. Я должен сказать тебе, что отбор событий для альбома - дело

непростое. Вот почему я говорю, что этот альбом - акт битвы. Тебе

придется десять раз переделать себя, чтобы узнать, что именно выбирать.

И тут, пусть только на секунду, я вдруг ясно понял, что у меня

действительно два сознания; но эта мысль была очень тонкой и сразу же

исчезла. Осталось лишь ощущение моей неспособности выполнить требования

дона Хуана. Но вместо того чтобы снисходительно принять свою

несостоятельность, я позволил ей испугать меня. Главным устремлением

моей жизни в то время было всегда являться в хорошем свете. Потерпеть

неудачу, проиграть - для меня это было нестерпимо. Не зная, как

справиться с той задачей, которую ставил передо мной дон Хуан, я сделал

то, что только и умел делать хорошо: разозлился.

- Мне надо еще многое обдумать относительно этого, дон Хуан, -

сказал я. - Моему уму нужно дать какое-то время, чтобы он свыкся с этой

идеей.