с игрой в угадывание. Вы
охотитесь за фрагментами, а не строите догадки о
том, какими они могли бы быть. Порой вам
придется разобрать на части то, что вам уже
известно, чтобы увидеть фрагменты поодиночке,
а потом снова собрать их вместе, чтобы увидеть
полную картину. Поступая таким образом, вы не
строите догадки, а рассматриваете большую часть
истины фрагмент за фрагментом.
-- О`кей, умник, и как же нам разобрать на
части все, что ты до рассказал нам сих пор? --
спросила Нина.
-- Ладно, давайте разберем сказаное мной
по частям, -- ответил я. -- Для начала у нас есть
несчастье, потребность, успех, у нас есть страх,
неудача, созерцание, будущее, у нас есть нечто,
похожее на ангела и так далее. Теперь
приглядитесь к каждому фрагменту.
Я остановился и ждал, пока Нина и Денни
закончат рассматривать каждую часть.
-- Единственная картина, которую я вижу --
это та, которую ты нам описал, больше ничего
нет, -- произнес Денни. -- Если не строить
догадок, то это все.
Я посмотрел на Нину, и она отрицательно
покачала головой.
-- Затруднение в том, что вы не добавляете
свои главные фрагменты, -- сказал я.
-- А что такое главные фрагменты? --
спросил Денни.
-- Все во Вселенной является не более, чем
тенью своей противоположности, то есть
самолет не будет самолетом без неба. Истина
постоянно изменяется и расширяется, вот почему
не существует такой вещи, как единственная
истина.
-- Я все еще не понимаю, -- сказал Денни,
пожимая плечами.
-- Хорошо, все является ни чем иным, как
тенью своей противоположности. Тогда возьми
фрагмент, который мы называем несчастьем и
разложи его на противоположности. Теперь у
тебя два фрагмента, несчастье и ...
-- Радость, -- ответила Нина, -- и у
потребности -- это удовлетворение. Теперь я
вижу, картина выросла.
-- Я все еще не понимаю этого, -- сказал
Денни расстроенным тоном.
Нина посмотрела в мою сторону и
спросила:
-- Можно мне?
Я ответил:
-- Пожалуйста.
Я удивился что она схватила эту мысль так
быстро.
-- Денни, представь, что все эти фрагменты
принадлежат одной картине, но картине без
конца и без начала, и все продолжает
преплетаться, но существуют определенные
правила, как, к примеру, правило о том, что если
существует определенный фрагмент, то где-то
будет его противоположность. Этот
противоположный фрагмент может быть
большим или меньшим, этого мы еще не знаем,
мы знаем лишь то, что он где-то есть.
Было видно, что у Денни голова пошла
кругом, и, надо сказать, было отчего.
-- Давай я объясню это иначе, -- предложил
я. -- Пару минут назад ты сказал, что по какой-то
причине эту медитацию нельзя использовать для
игры в лотерею, и каким-то образом ты решил в
своем уме, что это -- настоящий фрагмент
мозаики, но на самом деле это -- выдуманный
фрагмент, ты придумал его и затем поместил в
свою картину. Теперь, не скажи я об этом,
придуманный фрагмент стал бы частью твоей
реальности. Иными словами, картина, которую
рисуешь ты, будет отличаться от рисуемой мною,
хоть мы и стартовали с одинаковыми
фрагментами. Таким образом, картина, созданная
из этих фрагментов тобою, была для тебя
подлинной, и для тебя она стала бы правдой. Но,
с другой стороны, картина, сложеная мною,
истинна для меня. То есть, точно так же, это
было бы правдой, но для меня. Таким образом,
вопрос в том, какая из этих двух правд --
действительная правда, и как человеку
приблизиться к подлинной правде так близко,
как это возможно.
-- Думаю, что понимаю то, что ты
говоришь. Хотя полной ясности нету, -- сказал
Денни.
Беря сигарету, я сказал:
-- Это нормально, пусть все будет как оно
есть. Нам и нужно, чтобы картина в голове
оставалась туманной. Тогда мы не будем
придумывать из этой истории новую, -- я
остановился, чтобы прикурить сигарету, и
продолжал. -- Я работал над этим на протяжении
многих лет, стараясь понять, вселенную и то, как
она работает. Но существовала некая
фундаментальная проблема, некоторые вещи, с
которыми мой ум был не в состоянии
оперировать. Как, например, мои попытки
понять время или идею отсутствия времени.
Говорят, что на самом деле, все происходит
одновременно, и такая вещь, как линейное время
начисто отсутствует. Но одно дело говорить это,
а совсем иное дело понимать. Очень немного
людей понимают это. Это как теория
относительности Эйнштейна: многие читали
часть теории и в действительности не понимают
ее, и есть люди, которые прочитали ее