Виталий Фил

Без ИМЕНИ

сквозь кальку галлюцинаций, слишком реальных, чтоб (не) быть чужим бредом и слишком болезненных, чтоб не заставить поверить в свою собственную жизнь. Я дышу. Я сижу и смотрю на стену перед собой, упершись лбом в гладкую поверхность кафеля. Она меня бросила. Бросила совсем одного, в этом огромном и враждебном мире смутных выгод и нечестной игры с теми, кто не понимает своей собственной несостоятельности, как абсолютно конкретных прото-образований. Не хочет принимать размытые контуры силуэтов за стеклом иллюзорных барьеров ни за какие, кроме враждебных. Она ко мне больше не придёт. Я уже не плачу. Глаза разъело солью на вечность раньше.

Мои конечности не превратятся в крылья. Они потеряли былую силу и теперь безвольно висят, словно тряпки.

Интересно, а чего это у меня через каждый абзац про алкоголизм? Тоже сублимация?

Моя ненависть и любовь к ней росли с каждой минутой, заслоняя собой и размытый параноидальный бред с прожилками садомных фантазий и ректальный сублиматорный осадок.

Понимаешь, она уже распланирована. Там нет места мне. Мне нет места в её расписании. Только излишки времени заполняются мной, последним лицемерным романтиком.

Но, она, как и все, оставила меня при себе. Что еще нужно? Все и так ясно. Я пожинаю плоды своей визуализации. Будь я проклят…

Да нет. Я и так проклят!..

I asking everybody: why all people around think, than life always must be full of happy? Because, when I was a little boy, my mother always teach me, like this: life is short, life is sheet and soon it will be over…

Зачем играть моим сердцем? Зачем делать мне больно, когда и так каждый день уже превращен мной в медленную агонию, со вкусом и фантазией обставленную казнь.

Ой, ей я интересен, как личность… очень смешно. Я - дурак, каких мало. Я делаю себе больно. Физический мазохизм - для начинающих. По всей видимости, я уже профи.

В конце концов, я открыл книгу и через красный туман прочёл: “она была красива той спокойной и нежной красотой, какой красивы все спящие безгрешные дети, принявшие смертельную дозу тиопентала натрия…”

Она уже здесь…

…и, сочащаяся машинным маслом и слизью, выстрелит в меня бесформенным снарядом проклятьем чуда зарождения новой жизни. Вцепиться мне в плечо своими вольфрамовыми зубами, разрывая остатки ременного корсета и кожу, добираясь до костей, плоти, прогрызая моё трепещущее от боли и ужаса мясо в поисках жизненноважных артерий. Мой клинок вяло скользнёт по её бронированному брюху и выпадет из слабеющих рук того, кто стремительно превращается в трупное кровавое месиво. Она пережуёт меня и выплюнет прочь, оставив лишь обратные воспоминания, записанные сквозным методом резервного копирования.

Её красные глазки будут мерцать мертвым тусклым светом окошка печи крематория. Скрип сервомеханизмов подобен крику младенцев-ассимилянтов. Грация кошки, вес мастодонта. Она очень опасна, как класс и вид.

Единственный выход - убить её раньше, еще на подходах к сознанию. Убить в себе и тебе эту стройную зависимость и образную определённость. Деформированность подразумных слоёв, травму рождения давно пора выкинуть на помойку. Как нам победить её, непобедимое порождение мрачных сторон физиологических процессов?

Способ противостоять кошмару - стать его частью; быть, поступать согласно правилам той реальности, в рамки которой тебя загоняют, оставаясь при этом самим собой.

Что ж, пусть. Я резок как понос, неотразим, как земное притяжение и так же уступчив, как предсмертное удушье. Я так же гуманен, как рак гортани и добродушен, как голодный богомол. Ворвись на чужую территорию, убей зверя своего тотема и насыть свою бренную плоть его мясом, освободившись от ига искусственных божеств, которые толкают тебя на отречение от своей истинности. Нет смысла следовать следам истории, если она диалектична, как и река крови в твоих венах. Каждый раз она меняется. Слова морфируют в поступки, меняя тем самым единожды написанное и поступившее тем самым образом, изменившим себя. Ты прав, это бред. Если хочешь съесть мои потроха, ищи среди мантикоровой кожуры! Я - ось мира и центр вращения лопаток турбины будущего. Теорема ужаса прошита в БИОСе твоей нейрохимии мозга. И мы трупными червями вгрызаемся в плоть ремня, держащего небосвод на положенном Богом месте - на его ягодицах.