Алекс Рон Гонсалес

Бессмртие или магия древней руси

в улыбку блаженства. Я прекрасно понимал, что случилось. Буквально друг за другом произошло два весьма зна¬чимых события: сперва — серьезное ветвление мира (что интересно, серые, по всем признакам, были тут совершенно ни при чем), и почти одновременно — моя встреча с Вечной Невестой. Невероятным было то, что эти два события, явно связанные между со¬бой, все же оказались разнесены во времени. Это го¬ворило о серьезных сбоях в функционировании все¬ленских законов. Ведь несколько секунд в центре Мира, помноженные на масштабы космоса, давали гигантские расхождения в ткани реальности на его

* Имеется в виду т. н. «ушниша» — один из признаков будды, представляющий собой выпуклость на макушке.

периферии. Сопровождавший эти события удар на физическом уровне хоть и поразил меня ненадолго, но не удивил — к подобному поведению материаль¬ного мира в моменты флуктуации грядущего в на¬стоящем я давно привык.

Понежившись еще немного, я поймал легкую же¬нину руку и, поцеловав ее с чувством, занял на полке сидячее положение. Несколько оторопев от моей нео¬жиданной вольности и быстрого восстановления, Женя удивленно смотрела мне то в глаза, то чуть выше — на шишку, продолжая, однако, сидеть рядом со мной. Ос¬тальные вздохнули с явным облегчением, увидев, что я пошел на поправку.

— Крепкая голова, любящая жена — что еще нуж¬

но, чтобы встретить старость! — произнес Федя (назы¬

вать его Федором Ивановичем у меня уже как-то не по¬

лучалось).

Все засмеялись. По веселым искоркам в глазах Феди я понял, что это известная всем, но непонятная для меня шутка, и присоединился к остальным.

— Вы уж простите мне мою неловкость — хотел как

лучше, чтоб чемодан тут не мешался, да поспешил. Из¬

вините еще раз, но теперь я должен посмотреть, целы

ли образцы. — С этими словами Бергалов поднял все

еще валявшийся на полу чемодан, бережно положил его

на стол и открыл. — Слава предкам, все цело. Вот, по¬

смотрите на это чудо!

Не желая обидеть попутчика невниманием, я при-

Алекс Рон Гонсалес

поднялся, больно задев при этом ушнишей верхнюю полку, и, морщась, посмотрел через его плечо.

И застыл от изумления.

Фантасмагоричность происходящего, как в хоро¬шем мистическом триллере или в дурном сне, продол¬жала нарастать. Похоже, невидимый режиссер моей жизни решил доконать меня окончательно.