тебе, где меня
искать. Нет, погоди.
У меня есть ключ от квартиры Мелинды. Если она еще не занята, я
остановлюсь там. Они сейчас же начнут проверку всех отелей, так что там
может оказаться безопасней. Возможно, я не так ценен, как думаю, или им на
самом деле не нужен эспер. Но я думаю, что они еще приползут ко мне через
некоторое время; это единственный способ помочь ей.
- Ты любишь ее?
Я лишь кивнул, не в силах это выговорить. Не знаю, были ли виной тому
остатки моих божественных иллюзий. Или я просто боялся, что ее чувства ко
мне не так сильны, как мои, и она забыла меня за этот месяц.
- Тогда поторопись, - сказал Харри. - У тебя не так много времени.
Я вышел из дома в стиле 'тюдор', прятавшегося среди заснеженных деревьев,
взял один из двух принадлежащих Харри ховеркаров и поехал домой. Я вдавливал
педаль акселератора в пол. Машину швыряло от одного края дороги к другому,
она вздымала облака снега, но я никого не сшиб.
Возможно, единственной причиной ареста Мелинды были ее собственные
действия? Но я прогнал эту мысль. Отличный же они выбрали крючок, чтобы меня
зацепить, если когда-нибудь вернусь из несуществующего царства Ребенка.
Должно быть, сочли Мелинду надежной страховкой от моей горячности и
глупости.
Я припарковал ховеркар в моем внутреннем дворике и вошел в дом через
двойные стеклянные двери, быстро собрал два чемодана, выгреб кучу наличности
из сейфа в библиотеке и распихал пять пачек по пяти разным карманам. Все это
были кредиты Западного Альянса, так что падения и возвышения правительств
мало сказывались на их покупательной способности. Прихватил два пистолета из
моей охотничьей коллекции внизу, по коробке патронов к ним, и все это отнес
в машину.
Когда я покинул двор и по дороге огибал утес, с которого открывался
великолепный вид на мою часть Атлантического океана, явилась полиция. В
восьмистах футах внизу, у самого начала подъема, тащился 'ревунок' во всей
своей бронированной красе.
Глава 4
Я остановил ховеркар и смотрел на приближающиеся машины; всего их было
три - тот 'ревунок', который я увидел первым, передвижная лаборатория,
напичканная приборами (что они хотели здесь найти, я не представлял себе), и
обычная патрульная машина с парой полицейских. Они послали против одного
человека тяжелую артиллерию, причем не тратя времени зря. Я критически
оглядел склон, поросший лесом. Ховеркар его не одолеет: для транспорта на
воздушной подушке нужны ровные дороги; в гористой же местности четыре его
тяжелые лопасти вонзятся в первую мало-мальскую возвышенность, погнутся,
проткнут дно кабины, - ничего хорошо это мне не сулит. Мягко говоря. А если
вернуться, то найти убежище я смогу только в доме, а дом стоит на самой
вершине утеса, и другой дороги из него нет. Я дорого заплатил за свое
уединение, и теперь именно это уединение обернулось против меня.
Завыла сирена. Можно подумать, без этого я не увидел бы проклятую машину
и не понял бы, чего им всем тут нужно. Передовая машина была уже в трехстах
футах, ее огромные лопасти создавали воздушный поток, от которого мой
ховеркар закачался, словно на волнах.
Морсфаген не собирался рисковать. Посаженный под домашний арест, запертый
в ИС, я, несомненно, буду работать на них и уж точно не стану совать палки в
осиное гнездо из-за Мелинды Таусер. Возможно, генерал собственной персоной
ехал в последней машине, чтобы улыбнуться своей знаменитой улыбкой, когда
меня запихают в 'ревунок' и втихую увезут.
Однако я вовсе не собирался настолько упрощать их задачу.
Зовите меня героем. Зовите меня отважным. Зовите меня авантюристом. Я
обзывал себя дураком, полным идиотом и сумасшедшим. Однако истина, как
всегда, где-то посередине.
Развернув ховеркар боком к 'ревунку', я проскочил по узкой полоске вдоль
самого края дороги, нацелившись в сторону обрыва. На миг я утратил
самообладание, но затем мое безумие (или героический порыв - как вам будет
угодно) взяло верх, и я до отказа вдавил педаль акселератора.
Машина жалобно взвыла и задрожала, бешено взревели вращающиеся лопасти.
Ховеркар на мгновение замер, словно бы в нерешительности, потом стремительно
рванулся вперед, сорвался с края обрыва и завис на высоте трехсот футов над
морем, словно пушинка одуванчика, - и тут же камнем полетел вниз - вниз...
Я держал акселератор на пределе, создавая