тогда предаться тому, что он признает своей жизненной задачей, когда
он откажется от стремления к удовольствию. Но никакая этика не способна
вообще придумать других жизненных задач, кроме осуществления требуемых
человеческими желаниями удовлетворений и исполнения его нравственных
идеалов. Никакая этика не может отнять у него удовольствие, которое он
получает от этого исполнения своих желаний. Когда пессимист говорит: не
стремись к удовольствию, так как ты его никогда не достигнешь; стремись к
тому, что ты признаешь своей задачей, - то на это следует возразить:
последнее в природе человека, и когда утверждают, что человек стремится
только к счастью, то это не более как г измышление блуждающей по ложным
путям философии. Он стремится к удовлетворению того, чего желает его
существо, и имеет в виду конкретные предметы этого стремления, а не какое-то
абстрактное 'счастье', и исполнение его стремлений является для него
удовольствием. Когда пессимистическая этика требует, чтобы человек гнался не
за удовольствием, а за достижением того, что он признает своей жизненной
задачей, то она попадает этим своим требованием как раз в то самое, чего
человек по существу своему хочет. Чтобы быть нравственным, человеку вовсе не
нужно быть сперва искалеченным философией, ему не нужно прежде сбросить с
себя свою природу. Нравственность заключается в стремлении к цели,
признанной за правильную; следовать этому стремлению до тех пор, пока
сопряженное с ним страдание не парализует желания, заложено в самом существе
человека. И в этом сущность всякого действительного воления. Этика
основывается не на искоренении всякого стремления к удовольствию, дабы
малокровные абстрактные идеи могли развернуть свое господство там, где им не
противостоит никакой сильной тоски по жизненному наслаждению, а на сильном,
несомом идеальной интуицией волении, которое достигает своей цели даже и
тогда, когда путь к ней усеян терниями. Нравственные идеалы берут свое
начало из моральной фантазии человека. Их осуществление зависит от того,
насколько сильно желаются они человеком, чтобы он смог превозмочь страдания
и муки. Они суть его интуиции, побуждения, напрягающие его дух; он хочет их,
так как их осуществление составляет его высшее удовольствие. Он вовсе не
нуждается в том, чтобы позволять сначала этике запрещать его стремление к
удовольствию, а затем позволять ей повелительно указывать ему, к чему он
должен стремиться. Он будет стремиться к нравственным идеалам, если его
моральная фантазия окажется достаточно деятельной, чтобы внушать ему
интуиции, сообщающие его волению силу для их осуществления, несмотря на
заложенные в его организации противодействия, к которым принадлежит также и
неизбежное страдание.
Кто стремится к идеалам, исполненным благородного величия, тот делает
это оттого, что они составляют содержание его существа, и осуществление их
доставит ему такое наслаждение, перед которым удовольствие, получаемое
заурядным человеком от удовлетворения своих повседневных влечений, выглядит
ничтожным. Идеалисты духовно блаженствуют при претворении своих идеалов в
жизнь.
Кто хочет искоренить удовольствие, получаемое от удовлетворения
человеческого желания, тот должен сначала сделать человека рабом, который
действует не потому, что он хочет, а только потому, что он должен. Ибо
достижение желаемого доставляет удовольствие. То, что называют добром, есть
не то, что человек должен, а то, чего он хочет, когда он раскрывает во всей
истинной полноте свою человеческую природу. Кто этого не признает, тому
следует сначала вытравить из человека то, что он хочет, а затем извне
предписать ему то, что он должен давать как содержание своему воленню.
Человек придает исполнению какого-нибудь желания ценность, поскольку
оно проистекает из его существа. Достигнутое имеет свою ценность, поскольку
оно было поволено. Если отказать цели человеческого волення, как таковой, в
ее ценности, то придется позаимствовать имеющие ценность цели из чего-то
такого, чего человек не хочет.
Этика, опирающаяся на пессимизм, проистекает из пренебрежительного
отношения к моральной фантазии. Кто считает индивидуальный человеческий дух
неспособным самому давать себе содержание своего стремления, только тот
может искать сумму