Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 2)

как если бы мы вздумали

соразмерять новую форму, возникшую в мире природы, со старой и сказали: так

как рептилии не соответствуют протоамниотам, то они суть неправомерная

(болезненная) форма.

Итак, этический индивидуализм не противоречит правильно понятой теории

развития, но непосредственно вытекает из нее. Геккелевское родословное

дерево в линии восхождения от первичных животных вплоть до человека как

органического существа надлежало бы, не прерывая естественной закономерности

и не нарушая единого процесса развития, прослеживать дальше вверх - до

индивидуума как некоего в определенном смысле слова нравственного существа.

Однако нигде нельзя было бы из сущности какого-либо одного рода предков

вывести сущность последующего рода. А если верно, что нравственные идеи

индивидуума явным образом произошли из нравственных идей его предков, то

столь же верно и то, что этот индивидуум обречен на нравственное бесплодие,

до тех пор пока у него самого не появятся моральные идеи.

Тот же самый этический индивидуализм, который я развил на основе

предшествующих воззрений, мог бы быть выведен и из теории развития.

Убеждение в итоге было бы тем же самым; иным был бы лишь путь, на котором

оно добыто.

Появление совершенно новых нравственных идей из моральной фантазии не

является для теории развития чем-то внушающим большее удивление, чем

происхождение нового животного рода из другого. Но только, будучи

Монистическим мировоззрением, эта теория как в нравственной жизни, так и в

природной должна отрицать всякое достигаемое путем голых умозаключений, а не

переживаемое в мире идей потустороннее (метафизическое) влияние. При этом

она следует тому же принципу, которым она руководствуется, ища причины новых

органических форм и не ссылаясь при этом на вмешательство какого-то

вне-мирового Существа, вызывающего к жизни каждый новый род сообразно новой

творческой мысли посредством сверхъестественного влияния. Подобно тому как

монизм не может для объяснения живых существ пользоваться какой-то

сверхъестественной творческой мыслью, так же невозможно для него выводить и

нравственный миропорядок из причин, лежащих за пределами переживаемого мира.

Он не может считать сущность какого-нибудь воления исчерпанной в

нравственном смысле лишь оттого, что он свел его к продолжающемуся

сверхъестественному влиянию на нравственную жизнь (божественное

мироправление извне) или к временному особому откровению (дарование десяти

заповедей) или к явлению Бога (Христа) на земле. То, что происходит

благодаря всему этому с человеком и в человеке, становится нравственным лишь

после того, как оно в человеческом переживании становится индивидуальным

достоянием. Нравственные процессы для монизма суть такие же мировые

продукты, как и все прочее существующее, и причины их следует искать в мире,

т.е. в человеке, поскольку человек является носителем нравственности.

Этический индивидуализм оказывается таким образом увенчанием того

здания, которое Дарвин и Гсккель стремились воздвигнуть для естествознания.

Он есть одухотворенное учение о развитии, перенесенное на нравственную

жизнь.

Кто в скупости сердца заведомо отводит понятию естественного

произвольно ограниченную область, тому остается совсем немного, чтобы не

находить в ней места для свободного индивидуального поступка.

Последовательно рассуждающий сторонник теории развития не может впасть в

подобную узость. Он не может завершить естественный порядок развития на

обезьяне, а за человеком признать 'сверхъестественное' происхождение; ища

естественных предков человека, он должен искать уже в природе - дух; он не

может также остановиться на органических отправлениях человека и считать

естественными только их, но должен и нравственно свободную жизнь

рассматривать как духовное продолжение органической.

Сторонник теории развития, согласно своей основной точке зрения, может

утверждать лишь то, что современная нравственная деятельность происходит из

иных разновидностей мирового свершения; характеристику этой деятельности, т.

е. определение ее как свободной он должен предоставить непосредственному

наблюдению над ней. Ведь он утверждает только, что развитие людей берет свое

начало от предков, стоящих еще на нечеловеческой