своей
славы и для спасения заблудших душ, чтобы мне исполнить свои обязанности по
служению ему.
Меня известили об одной вещи, от которой получается большой вред и
происходят пререкания в народе всего царства: когда конфискуется имущество
какого-либо осужденного, требуют [вернуть] приданое, которое он дал своим
дочерям, и переделяют наследство, отданное им при жизни. Так как мужья
видят, что у них отобрано приданое, они в отчаянии, что им нечем
поддерживать существование, особенно лица почтенные, скрываются и покидают
жен и разоренных детей или дурно обращаются с ними, видя, что потеряли
имущество, которое получили вместе с ними. Отсюда рождается много других
бедствий. Мне показалось, что лучше не разлучать вступивших в брак, чем
сочетать браком сирот, и лучше не делать нищими имеющих средства к жизни,
чем подавать милостыню неимущим. Также нет причины, чтобы те, кто вступил в
торговые сделки с осужденными, считая их принадлежащими к хорошим
христианам, потерпели ущерб, так как за ними нет никакой вины. Я приказал,
чтобы, когда конфискуется имущество осужденного за ересь, отчуждалась только
та часть, которой он владел в момент ареста, и чтобы из этого имущества были
погашены все долги его и уплачено приданое, обещанное им его сыновьям и
дочерям, потому что в то время, как другие лица вступали с ним в договоры,
они не могли этого знать. Поэтому я приказал, чтобы после осуждения
виновного были исполнены все договоры и соглашения так, как они были бы
исполнены, если бы он не был осужден; чтобы не требовали обратно приданого и
подарков, данных им своим дочерям и сыновьям; чтобы все договоры и дарения
имели законную силу, как будто он не был осужден. Я известил всех
инквизиторов, чтобы в случае какой-либо конфискации имущества они ничего не
предпринимали бы, не уведомив меня сначала о размере его имущества, о числе
сыновей и дочерей и о их положении, и о том, хорошие ли они христиане. Если
дети порядочны и добродетельны, они неповинны в проступках, совершенных
отцом или матерью, и нуждаются для своего существования в имуществе; мне
кажется, что будет великой милостью оставить им имущество для поддержания
существования, и почти всегда, когда имеются дети, я их награждаю имуществом
их отцов. Если имущество очень значительно, а их немного, я делю его им, и
они остаются довольны. Видя, что я ищу не временных выгод, а пользы духовной
и телесной, они питают ко мне любовь и, что бы ни делали, стараются мне
угодить и делают все по моему желанию; таким образом, они и я, мы живем
довольные друг другом, и Бог оказывает нам свое щедрое милосердие.
В инквизиции произошли серьезные изменения (говорит король Пруденциан)
из-за невозможности дурных поступков или подозрения в них. Инквизиторы и
чиновники инквизиции получали жалованье с конфискованного имущества или со
штрафов, налагаемых на виновных; поэтому многие подозревали, что они
назначали денежные штрафы в большом количестве, чтобы поддержать свои доходы
и не лишиться пенсий и жалований. Для уничтожения этого подозрения я
испросил папское бреве, которым в каждом кафедральном соборе две должности
каноников, как только они освободятся, будут отданы двум инквизиторам, а два
прихода в епархии - секретарям, причем инквизиторы и секретари, имеющие
каноникаты и приходы, будут пользоваться ежедневными раздачами, пребывая в
инквизиции в будни, а по воскресеньям и праздникам они обязаны служить
обедню и пребывать в своей церкви, как и другие каноники и священники. Если
они не будут делать этого, они потеряют раздачи, обычно получаемые в эти
дни. Лучшие из этих каноникатов будут отданы инквизиторам совета инквизиции,
а лучшие приходы - его секретарям. Когда двор находится в городе, они будут
обязаны служить обедню и пребывать там по воскресеньям и праздникам. Но если
двор не будет в том городе, где у них каноникаты и приходы, они получат
доход, хотя бы не были там в эти дни. Однако, во всяком случае, они обязаны
служить обедню в праздник Пасхи и в Святую неделю и пребывать эти дни в
своей церкви; а если их не будет там, они потеряют права на получение
дохода, раздаваемого в эти дни. Уничтожение повода говорить или делать
дурное принесло большую пользу, и благодеяния церкви распространились на
лиц, которые ей полезны, уничтожая заблуждения и научая истине