Харуки Мураками

Охота на овец (Часть 1)

никакого нет.

Из кармана сумочки она достала пачку тонких, длинных ментоловых сигарет и, вопрошая одними глазами: 'Ну, и...?' - прикурила от ресторанных спичек.

Я совсем уже открыл было рот, но тут за моей спиной вновь послышалось

решительное цоканье каблуков. С особенной улыбкой, словно показывая портрет

единственного сына, метрдотель повернул бутылку этикеткой ко мне. Я кивнул ему -

и он, вынув пробку с едва слышным, ласкающим ухо щелчком, разлил вино по глотку

на бокал. Я ощутил на языке концентрированный вкус денег.

Метрдотель удалился, и два официанта, сменяя друг друга, выставили на стол три больших блюда и пару тарелок. Затем официанты исчезли, и мы снова остались вдвоем.

- Очень хотелось увидать твои уши. Чего бы это ни стоило, - сказал я откровенно. Не отвечая ни слова, она положила себе паштета с печенью и пригубила вино.

- Что, зря побеспокоил?

Она еле заметно улыбнулась:

- Хорошую французскую кухню очень трудно назвать беспокойством...

- А разговор об ушах - беспокойство?

- Тоже нет. Все ведь зависит от угла зрения, верно?

- Так давай говорить под твоим любимым углом.

Она поднесла ко рту вилку и слегка изогнулась, потянувшись навстречу руке.

- Говори, что думаешь. Вот и будет 'под моим любимым углом'.

Мы помолчали какое-то время, занятые едой и вином.

- Я сворачиваю за угол, - заговорил я. - И кто-то впереди меня тоже сворачивает

- за следующий угол. Мне не видно, кто это. Я у успеваю разглядеть лишь краешек белой одежды, мелькнувший в последний момент. Этот белый лоскут мельтешит, почти ускользая из виду, - но никак нельзя отделаться от него совсем... Знакомо тебе такое?

- Вроде знакомо...

- Вот такое же ощущение у меня от твоих ушей.

Вновь погрузившись в молчание, мы продолжали ужин. Я подлил вина ей, потом себе.

- Ты же не о картинке в голове говоришь, а о самом ощущении, так ведь? - уточнила она.

- Конечно!

- А раньше ты никогда подобного не испытывал?

Немного подумав, я покачал головой:

- Нет.

- Получается, все из-за моих ушей?

- Я не уверен... Уверенность в чем-то - вообще, очень скользкая штука... К тому же, я еще ни разу не слышал, чтобы форма ушей вызывала у кого-то все время одни и те же чувства...

- Ну, один мой знакомый всегда начинает чихать при виде носа Фарры Фосетт-старшей. А согласись: в том же чихании очень много чисто психологического. Какая-то причина причина порождает однажды случайное следствие

- и вот то и другое уже связано в нас, да так, что не разорвать...

- Я, конечно, не знаю, что там с носом у Фарры Фосетт-старшей (*5)... - начал я, отхлебнул вина и забыл, что хотел сказать.

- В твоем случае - что-то другое? - спросила она.

- М-м-да, немного другое, - ответил я. - Что-то совершенно неуловимое - и в то же время страшно конкретное, важное... - Я развел руки на метровую ширину - и резко сдвинул ладони до промежутка в какие-то пять сантиметров. - Не знаю, как лучше сказать...

- Феномен концентрации на неосознанных мотивах.

- Именно так! - сказал я. - Ого, да ты раз в десять умнее меня!

- Я ходила на курсы.

- На курсы?

- Да. Заочные курсы по психологии.

Мы разделили на двоих остатки паштета. Я опять забыл, что хотел сказать.

- Значит, ты пока еще не уловил, что за связь между моими ушами и твоим ощущением?

- Ну да, - сказал я. - Никак не пойму: то ли твои уши хотят мне что-то сказать напрямую, то ли что-то еще обращается ко мне через твои уши как через посредника...

Не отнимая рук от стола, она слегка повела плечами.

- А это твое ощущение - приятное или неприятное?

- Ни то, ни другое. А может, и то, и другое вместе... Не знаю.

Стиснув в пальцах бокал с вином, она некоторое время очень внимательно изучала мое лицо.

- Мне кажется, тебе бы следовало научиться поточнее выражать свои чувства.

- Ага. Вот и с оборотами речи ни к черту, верно? - добавил я.

Она улыбнулась:

- Ну, не так все ужасно... Я же, в общем, поняла, что ты хотел сказать.

- И что мне, по-твоему, делать?

Она долго молчала. И, похоже, думала о чем-то совсем другом. Пять тарелок зияли пустотами на столе, точно стайка погибших планет.

- Знаешь, - заговорила она после долгой паузы, - я думаю, нам надо стать друзьями. Конечно, если ты хочешь...

- Разумеется, - сказал я.

- То есть, очень-очень близкими друзьями, - уточнила она.

Я кивнул.

Так мы и стали очень-очень близкими друзьями. Через полчаса после того, как впервые встретились.

- Как очень близкий друг, хочу тебя кое о чем спросить, - сказал я.

- Давай, - сказала она.