Харуки Мураками

Охота на овец (Часть 1)

повернув головы, заскользили по нашему столику нарочито рассеянными взглядами. Официант, подплывший с добавкой кофе, не смог налить его как положено. Все смолкло - не было слышно ни звука. Только магнитофон неторопливо шуршал бобиной, проматывая вхолостую.

Она достала из сумочки ментоловые сигареты, вытянула из пачки одну и зажала в губах. Спохватившись, я торопливо поднес горящую зажигалку.

- Хочу с тобой переспать, - сказала она.

И мы переспали.

3. РАЗБЛОКИРОВАННЫЕ УШИ. Продолжение

Впрочем, ее настоящий звездный час еще не пробил. Два-три дня после этого она держала уши открытыми, затем вновь упрятала свои шедевры скульптуры за глухую стену волос - и опять обернулась в простушку. Так в раннем марте прямо на улице снимают пальто 'на пробу': не тепло ли уже? - и поспешно надевают снова.

- Понимаешь, открывать уши еще не сезон, - объяснила она. - Мне пока трудно справляться с собственной силой...

- Да мне, в общем, все равно, - не стал спорить я. Поскольку даже со спрятанными

ушами она была совсем, совсем недурна.

Иногда она все-таки показывала свои уши, и почти всегда это было связано с

сексом. Стоило ей открыть уши, секс с ней сразу приобретал какие-то загадочные свойства. Если в это время шел дождь - все вокруг пахло настоящим дождем. Если щебетали птицы, то щебет раздавался чуть ли не прямо в постели. Трудно объяснить как-то понятнее - в общем, так все и было.

- А в постели с другими ты свои уши никогда не показываешь? - спросил я ее однажды.

- Конечно, нет! - ответила она. - По-моему, никто даже не подозревает, что они у меня есть...

- Ну, и какой же он - секс со спрятанными ушами?

- Очень... по обязанности. Я вся как будто в газету завернута, ничего не чувствую... Ну и пусть! Обязанности выполняются - и слава Богу.

- Но с открытыми-то ушами - в сто раз лучше?

- Конечно!

- Ну и открывай тогда! - удивился я. - Зачем специально думать о чем-то плохом? Она посмотрела на меня в упор, потом глубоко вздохнула.

- Похоже, ты действительно не понимаешь...

Пожалуй, я и в самом деле слишком многого не понимал.

Прежде всего, я не мог уяснить, почему она относились ко мне по-особенному. Как ни старался, я не мог найти в себе ни замечательных черт, ни просто странностей, которые хоть как-то отличали бы меня от остальных.

Когда я сказал ей об этом, она рассмеялась.

- Очень просто! - сказала она. - Все потому, что ты сам меня захотел. Это - основная причина.

- А если бы тебя захотел кто-то другой?

- Ну, по крайней мере сейчас меня хочешь именно ты. И уже от этого становишься гораздо интереснее, чем сам о себе думаешь.

- А почему я сам о себе так думаю? - осторожно спросил я.

- Да потому, что ты живой только наполовину! - ответила она неожиданно резко. - А другая твоя половина так и остается нетронутой...

- Хм! - только и выдавил я.

- В этом смысле мы в чем-то похожи. Я блокирую свои уши, ты - живешь вполовину себя. Тебе не кажется?

- Даже если ты и права, то все равно - другая моя половина не так... ослепительна, как твои уши.

- Наверное! - улыбнулась она. - Я смотрю, ты и в самом деле ничегошеньки не понимаешь!

Утопая в улыбке, она подобрала волосы наверх и одну за другой расстегнула застежки на блузке.

Лето ушло. В выходной день, на закате уже сентябрьского солнца я валялся в

постели, поигрывал пальцем с ее волосами и размышлял о китовом пенисе.

Угрюмо-свинцовое море бушевало снаружи, свирепая буря ломилась в оконные стекла.

Высокие потолки выставочного зала, вокруг - ни души... Китовый пенис, навеки

отрезанный от кита, потерял всякий смысл китового пениса.

Постепенно мои мысли вернулись к ночной сорочке жены. Как ни старался, я не мог вспомнить, была ли у нее вообще хоть одна ночная сорочка. В уголке мозга маячил образ - призрак ночной сорочки, свисающей со стула на кухне. Вспомнить, что это значило, у меня тоже не получалось. Было лишь странное чувство, будто уже очень долгое время я живу жизнью, принадлежащей кому-то другому.

- Слушай, а ты не носишь ночных сорочек? - спросил я у своей подруги, сам не зная почему.

Она приподняла голову с моего плеча и рассеянно посмотрела на меня.

- А у меня и нет ни одной...

- А! - сказал я.

- Но если ты думаешь, что так будет лучше...

- Нет-нет! - перебил я ее торопливо. - Я не к тому спросил.

- Нет, погоди, ты только не вздумай смущаться! Я на работе ко всему привыкла, стесняться не буду...

- Ничего не надо, - сказал я. - Мне совершенно достаточно тебя и твоих ушей. Разочарованно покачав головой, она снова уткнулась мне в плечо. Но чуть погодя опять подняла лицо: