К. В. Керам

Первый американец. Загадка индейцев доколумбов

появ тения Коронадо, в те времена, белый человек впервые прошептал волшебное название Сиболы:

Так продолжалось вплоть до XIX столетия, до того времени, когда ученые - антропологи и археологи - впервые обратили внимание на пуэбло и обнаружили, что жители этих глиняных небоскребов не бы- ли первыми американцами и что задолго до них здесь жили и исчеза- ли целые народы.

3. ГИМН ЮГО-ЗАПАДУ - ОТ БАНДЕЛЬЕ ДО КИДДЕРА

В один августовский день 1888 г. в разгар обычной для Нью-Мексико песчаной бури, ко- торая швыряла прямо в лицо гальку величиной с горох, в мой уеди- ненный лагерь у Лос-Аламос забрел крепкий, до черноты загорелый лет. После шестидесятимильного перехода, который ему пришлось проделать пешком, возвращаясь от индейцев зуньи, он весь был пок- рыт пылью, но вовсе не выглядел усталым. После полудня стало яс- но феноменальной памятью, с какой я никогда не встречался. Снача- ла меня раздражала эта механическая память, которая не только подсказывала мне основные моменты, но и тут же подкрепляла свои с источник. Например: Поликарпио говорил мне об этом 23 ноября 1881 г. в Чочити 1.

Так рассказывает Чарлз Ф. Луммис об Адольфе Ф. Банделье, с кото- рым они были друзьями долгие годы. Многие тысячи миль прошли они вместе по американскому Юго-Западу. Вдвоем мы бродили там во всех направлениях, разбивали лагеря, голодали, мерзли, учились и были счастливы: Не было приличных дорог. Мы не имели никакой фи- нансовой поддержки, никаких средств передвижения. Однажды Бан- делье удалось нанять лошадь. Проехав верхом две мили, он вынуж- ден остальные тридцать вести ее на поводу. Так пешком мы упорно продвигались вперед - я с большим фотоаппаратом и стеклянными фо- топластинками в рюкзаке, с тяжелым штативом под мышкой, он - уве барометром, инструментами для различных измерений и школьным ран- цем. Этот ранец был заполнен микроскопическими заметками, кото- рые он тщательно и точно делал каждую ночь у лагерного костра. О когда мне приходилось сидеть над ним и его драгоценными бумагами с насквозь пропитанным водой фотографическим покрывалом. Мы ка- рабкались по утесам, перебирались через бездонные каньоны, ледя пески, не имея ни одеял, ни плащей, ни другого снаряжения. Вся наша провизия состояла из нескольких плиток сладкого шоколада и мешочка жареного маиса. Постелью нам служила голая земля. Когда или другое укрытие от ветра и дождя, мы считали, что все в поряд- ке. Если не удавалось - ночевали в чистом поле: Банделье не был атлетом. Его нельзя было даже назвать мускулистым: Он умел лади наблюдать его в обществе президентов и дипломатов, ирландских ра- бочих и мексиканских батраков, индейцев и писателей, ученых и* представителей общества. Без всяких усилий в течение часа он с

Банделье с одинаковой легкостью изъяснялся по-английски, по-фран- цузски, по-испански и по-немецки. С такой же легкостью он гово- рил на диалектах и языках индейцев. Когда он прибыл в Ислету (Ныо-Мексико), то знал всего три слова из языка тигуа. Через де- сять дней он начал понимать язык и в любой обстановке мог объяс- ниться так, чтобы его поняли. Материал, полученный им как иссле- дователем и как другом у многих индейцев, был огромен. У него быв трудности с публикацией работ. Однажды я нашел вложенное в книгу Банделье Контрибьюшн (я получил ее неразрезанной из библиотеки штата Нью-Йорк и таким образом оказался первым и единственн пять лет) отпечатанное на машинке письмо. В этом письме президент Аме- риканского археологического института просил о пожертвованиях, поскольку только опи могли обеспечить Банделье дальнейшее продо в данный момент не в состоянии обеспечить за счет собственных средств дальнейшую поддержку: требуется округленно тысяча долла- ров). Имя Банделье было едва известно на востоке страны. И нес- мот все же благодарен ему - одному из своих первых исследователей.

Если бы ценность памятника определялась его размерами, то Бан- делье удостоился одного из самых величественных: территория пло- щадью 109 км2 в штате Нью-Мексико носит его имя. Миллионы турис- тов пересекают сегодня из конца в конец открытый им мир пуэбло, пересекают Национальный заповедник имени Банделье.

Североамериканский Юго-Запад - это отнюдь не обозначение одной из сторон света, а территории, прекраснее которой для многих нет не только в Северной Америке, но и в целом мире.