мифологизированное сознание смогли дожить до наших дней и не только
дожить, но даже весьма активно действовать.
Начнем с напоминания, что такое научное мировоззрение. После работ
Ньютона принято считать, что единственным источником познания
действительности, которым располагает человечество, является
интеллектуальная обработка информации, полученной в результате
тщательно проведенных наблюдений и экспериментов. Если сам Ньютон
допускал еще один независимый источник информации - божественное
откровение, явленное в Писании, то современное естествознание все
подобйые способы познания отвергает в принципе. Эти фундаментальные
положения настолько важны, что их
можно назвать центральной догмой научного мировоззрения.
Мифологический и научный взгляды на мир диаметрально противоположны:
миф, также опираясь на действительность, искажает ее самым
произвольным образом и провозглашает принцип - все связано со всем,
возможны любые связи между явлениями, наблюдаемыми в мире. Это,
однако, не означает, что наука и миф исключают друг друга, поскольку
оба подхода органически вписываются в тот общекультурный потенциал,
который голландский историк культуры И. Хейзинга назвал 'игровым
пространством' современной цивилизации.
Современная теория мифа разработана в трудах Фрейзера, Малиновского,
Фрейда, Юнга, Леви-Стросса, Леви-Брюля и других. Вера в миф как в
реальность отражает глубинные свойства психики человека, которого
всегда пугал хаос, неопределеиность и который стремился поставить на
их место доступную его пониманию подходящую рационализированную
схему. Проще всего избавиться от этой пугающей неопределенности,
поставив миф между собой и хаосом, каким нередко представляется
человеку окружающий мир. Решить ту же задачу с помощью научных
методов намного сложнее.
Из сказанного вытекают причины той стойкости, которой обладает
мифологизированное сознание. Во-первых, это уже указанные
психологические корни мифотворчества. Во-вторых, это предвзятое
отношение к науке в массовом сознании, неприятие им строгого научного
мировоззрения, получившее довольно широкое распространение. По
крайней мере отчасти виновата в этом сама наука: на нашей памяти
немало примеров, когда за крупные научные достижения выдавались самые
настоящие мифы, которым была придана наукообразная
рационализированная форма.
Третий фактор, обеспечивающий стойкость мифологизированного сознания,
- это 'игровое пространством цивилизации, игра как явление культуры,
о чем уже шла речь выше. Естественно возникает вопрос: возможно ли
вообще подлинно человеческое сознание без определенной доли
произвольности, без творческой игры воображения? Почти очевидный
ответ на этот вопрос, увязывающий истоки творческих способностей
человека с неизбежной игрой воображения, позволяет глубже осмыслить
проявление этого фактора в мифотворческои
процессе. Видимо, восхождение к более высоким формам культуры связано
с игровыми инстинктами человека, и в этом смысле миф можно
рассматривать как своеобразную тренировку интеллектуальных
способностей человека.
И наконец, четвертый фактор, который также играл
немалую роль во все времена, - это прямая заинтересованность правящих
социальных слоев в утверждении в общественном сознании идеологических
схем, опирающихся на миф. Оценивая роль правящих социальных слоев в
формировании массового сознания, следует заметить, что в обычных
условиях они легко добиваются своих целей, используя для этого
находящиеся в их распоряжении средства массовой информации и
перекрывая все прочие каналы поступления нежелательных сведений. Не
удивительно, что обслуживающие эти слои идеологические схемы в таких
условиях с той же легкостью превращаются в социальные мифы, истинное
назначение которых состоит в защите окостеневших
общественно-политических структур.
Очевидно, что в основе такого взгляда на космос лежит идея,
возведенная в абсолютный миф и порождающая утопию. Однако, если такая
идея овладевает массовым сознанием, она может привести к результатам,
подчас весьма опасным.
Из сформулированных представлений о причинах стойкости
идеологизированного и мифологизированного