Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 2)

ее секретом

светящихся существ. И это тот факт, что восприниматель, то-есть наш пузырь -

это пузырь восприятия. Наша ошибка состоит в том, что мы считаем, что

единственное стоящее восприятие - это то, которое проходит через наш разум.

Маги считают, что разум - это только один из центров и что он не должен так

много принимать, как само собой разумеющееся. Хенаро и я учили тебя о восьми

точках, которые образуют целостность нашего пузыря восприятия. Ты знаешь

шесть точек. Сегодня мы с Хенаро еще больше почистим твой пузырь восприятия

и после этого ты узнаешь две оставшиеся точки.

Он резко сменил тему и попросил меня дать ему детальный отчет о моих

восприятиях предыдущего дня, начиная с того момента, когда я увидел на камне

у дороги. Он не делал никаких замечаний и не прерывал меня совершенно. Когда

я закончил, то добавил свое собственное наблюдение. Утром я говорил с

Нестором и Паблито, и они пересказали мне свои восприятия, которые были

похожи на мои. Я указывал на то, что он сам мне говорил, будто нагваль был

индивидуальным опытом, свидетелем которого может быть только один

наблюдатель. Предыдущим днем там было три наблюдателя, и все мы были

свидетелями более или менее одной и той же вещи. Разница выражалась только в

смысле того, что каждый из нас чувствовал или как реагировал на отдельные

моменты общего явления.

- То, что случилось вчера, было демонстрацией нагваля для тебя, для

Нестора и для Паблито. Я - их бенефактор. Мы с Хенаро выключили центр разума

у всех трех вас. Хенаро и я имеем достаточно силы, чтобы заставить вас

согласиться между собой относительно того, свидетелями чего вы были.

Несколько лет назад мы с тобой находились с группой учеников однажды ночью.

Однако у одного меня было недостаточно силы, чтобы заставить вас видеть одну

и ту же вещь.

Он сказал, что судя по тому, что я ему рассказал о своих восприятиях

предыдущего дня и из того, что он увидел во мне, его заключением было, что я

готов к объяснению магов. Он добавил, что также готов и Паблито. Но он не

был уверен относительно Нестора.

- Быть готовым к объяснению магов - очень трудное достижение, - сказал

он. - оно бы не должно быть таким, но мы настаиваем на индульгировании в

наших привычных взглядах на мир. В этом отношении и ты, и Нестор, и Паблито

одинаковы. Нестор прячется за своим смущением и застенчивостью. Паблито

позади своего обезоруживающего очарования, а ты за своим духом противоречия

и словами. Все это взгляды, которые кажутся не угрожающими, но до тех пор,

пока вы трое настаиваете на том, чтобы пользоваться ими, ваши пузыри

восприятия еще не очищены, и объяснение магов не будет иметь смысла.

В виде шутки я сказал, что я в замешательстве перед знаменитым

объяснением магов уже долгое время, но чем ближе я к нему подхожу, тем оно

дальше удаляется. Я собирался добавить шутливое замечание, когда он выхватил

эти слова прямо у меня изо рта.

- Не кажется ли в конце концов, что объяснение магов - это просто

шутка? - спросил он хохоча.

Он похлопал меня по спине и, казалось, был доволен, как ребенок,

приветствующий приятное событие.

- Хенаро цепляется за закон, - сказал он доверительным тоном. - ничего

не поделаешь с этим пресловутым объяснением. Моя бы воля, так я бы дал тебе

его давным давно. Не делай на него таких больших ставок.

Он поднял голову и осмотрел небо. - Теперь ты готов, - сказал он

драматическим и мрачным тоном. - пора идти. Но прежде чем мы покинем это

место, я должен сказать тебе одну последнюю вещь. Загадка или секрет

объяснения магов состоит в том, что оно имеет дело с разворачиванием крыльев

восприятия.

Он положил руку на мою записную книжку и сказал, что мне следует пойти

в кусты и позаботиться о своих телесных функциях, после этого я должен снять

свою одежду и оставить ее в узле прямо тут, где мы находимся. Я посмотрел на

него вопросительно, и он объяснил, что мне следует быть нагим, но что я могу

оставить свои ботинки и шляпу.

Я настаивал на том, чтобы узнать, почему я должен быть нагим. Дон Хуан

засмеялся и сказал, что причина эта довольно личного характера и что она

связана с моим собственным удобством, и что я сам должен бы был сказать ему,

что хочу этого. Его объяснение озадачило меня. Я чувствовал, что он