Мерри Хоуп

Наследие Сириуса

которыми некогда владели маги — философы Индии, Персии, Халдеи и Египта, — бывшие жрецами природы, патриархами знания, основателями тех огромных цивилизаций, руины которых до сих пор без всякого напряжения несут на себе тяжесть шестидесяти веков».

В своей «Истории магии» (перевод Хоуитта) Эннемо-зер говорит: «У персов, медийцев и египтян высшее знание природы называлось словом «магия»; с ним ассоциировалась религия и особенно астрономия. Посвященных и их учеников называли магами —иначе говоря, мудрыми, — что также встречалось и у греков... Под мудростью Платон понимал не больше и не меньше как поклонение Божеству. Апулей говорит, что на персидском языке жрец называется магусом... Колыбелью наидревнейшей магии были Индия, Персия, Халдея и Египет. Зороастр, осганы, брамины, халдейские мудрецы и египетские жрецы были просто владельцами ее секретов. Целью их жизни были жреческие обязанности, функции жертвоприношения, врачевание больных и сохранение Тайной Мудрости. Сами они либо были принцами, либо окружали себя таковыми в качестве советников. Справедливость, истина и сила самопожертвования были величайшими качествами, которыми должен был быть одарен каждый из них; а пренебрежение хотя бы одной из этих добродетелей наказывалось самым серьезным образом» [2].

Обычно египетскую магию делят на Высшую магию и Низшую; а уж какую из них назвать «черной», а какую «белой» (если все-таки прибегать к этим двум грубым и в корне неверным терминам) —это зависит от занимающегося. Следует помнить, что любые вселенские энергии сами по себе являются совершенно безличными. Лишь в процессе своего использования они приобретают «оттенок», интенсивность которого определяется самим практикующим (правда, в некоторых случаях это происходит бессознательно). Все происходит так же, как в повседневной жизни: например, используя огонь, мы можем согреться, вскипятить воду и вообще сделать свою жизнь в холодную пору года более сносной, — но при помощи той же энергии мы можем устроить пожар, который уничтожит все вокруг. Вот как описывает Карл Юнг извечный дуалистический конфликт между любовью и ненавистью, порядком и хаосом, светом и тьмой, который буквально безумствует на нашей планете:

Лишь здесь, во время земной жизни, где противоположности сталкиваются друг с другом, можно поднять общий уровень сознания. Это представляется метафизической задачей человека, которую он не в состоянии выполнить без «мифологизации». Миф является естественной и незаменимой промежуточной стадией между бессознательностью и осознанным процессом познания. Действительно, бессознательное знает больше, чем сознательное, — но это знание особого рода, знание в вечности, как правило, без привязки к здесь и сейчас, не исковерканное языком интеллекта [3]. С одной стороны, моральные и этические качества, определяемые словом «доброта», не являются прерогативой какого-либо метафизического или религиозного учения, будь оно ортодоксальным или иным, и не зависят от численности его сторонников; с другой стороны, нельзя сказать, что эти качества должны быть обязательно присущи непризнанному меньшинству, «выпадающему» из когорты популярных групп. Если обратиться к самому честному свидетелю — истории — то окажется, что в любых сообществах были и «святые», и «грешники».