Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

Вас с родителями. И когда он войдет в вашу

собственную суть, вам останется свихнуться.

- Что ж, по-твоему, все люди - психи?

- Известно ли вам, молодой человек, что такое 'я'

человека?

- Известно. Обозначение самого себя. Так психика ощущает

себя, когда человек не спит.

Все посмотрели на Витю с уважением. У него была

эциклопедическая голова.

- Я так и думал, - грустно сказал Блаженный, - только

психика осталась. Бездонная глубина мироздания покинула людей.

Мир людей без все охватывающих душ. То есть, мир мертвых людей.

Блуждает бездна одиноких зомби. Обставляющих бытие сценарием

абсурда. В котором бегают, дерутся. И рынок ваш - театр

абсурдных отношений. Мертвые не психи. А полумертвых - как

назвать?

Животовский:

- А технический прогресс на свалку? Все, что облегчает

жизнь, и делает ее разнообразней и свободней?

Блаженный:

- Он сейчас идет как самоцель. Вот в этом и беда. Делайте,

что хотите, дерзайте, но знайте - для чего. А этого знания нет

ни у кого. Миллионы технологий есть творить предметы. Но ни

одной - творить душу. Искусство отражает ее, но оно не

технология. А воспитание - то же искусство. Церковь же, учредив

безраздельное владение душой, загнало ее в тюрьму своих догм.

Вызволите ее на свободу и не гоните прогресс, пока слабенький

еще Дух не окрепнет. Не нарушайте баланс дела и смысла его.

Разве Вы не видите, что техника, лишенная души, углубляет

одиночество? Что дали телефон и телевизор? Думаете - сблизили

людей? Они опустошили их. Исчезло таинство взгляда. Подтекст

жеста и тона ушли в шаблоны. Где задушевность очистительных

бесед, оставляющих след на года? Во что превратился ритуал

изливания чувств? Не сомневаюсь, что сам прогресс скоро

приведет или в тупик, или к необходимости учета пространства

Смысла, освещенного Духом. Объясните мне, господа, какой

одухотворенный смысл движет вами? А не знаете его, так

остановите свой прогресс! Задумайтесь, куда и зачем вы

несетесь? Потом опомниться, быть может, будет поздно. Нельзя

нестись в потемках! Вы все поражены чудовищной болезнью

бессмысленности. Что не для морали - то против нее.

Витя-Прыщ заключил глухим голосом:

- Я поначалу думал, что ты просто ненормальный, а ты,

мужик, к тому же - враг народа. Тебя в психушку надо. Тебе,

видать, никто не объяснил, что глас народа - глас божий. А не

болтавня самодельного умника. Люди требуют своего куска, а за

пределом его пусть все летит к чертовой матери! Смысл лежит в

кошельке и в кастрюле! А с твоей душой ни в ресторан не

сходишь, ни в океане не искупаешься! Людям нужны коттеджы, а не

лачуги! За них мы и на смерть пойдем, если надо будет! Живем

один раз! И пожить хотим достойно - в достатке! От желания -

сознание, а от сознания - весь быт. Да, с драками, с обманом и

с войной! Каждый только за себя! В этом основной закон реформ.

И умчался, как от чумы, взяв в свидетели Альберта.

Животовский заторопился.

- Вы вот что. Идите-ка отсюда. Они в милицию пошли. Витя

состоит в партии защиты реформ. Пришьют агитацию к свержению

политического строя. Но дело не в том. Вы оскорбили его

достоинство. Это у них не прощается.

И тоже убежал.

- Достоинство? - изумился Блаженный! - В чем оно?

Я велел Маше, чтобы она отвела безумного ко мне, а сам

побежал за бутылкой. Ну, вроде, пьяный был. Чего с него

возьмешь. Ну, побъют, да отпустят. Бывает.

Когда вернулся в дом, застал своих гостей в странном виде.

Закутанный во все теплое Блаженный сидел, ссутулясь, на

табурете и что-то говорил Маше, глядя в пол. А та, обнаженная,

с кушаком на талии и разбросанными волосами стояла у стены

спиной к нему, и, жаркая, раскинув руки, прислоняла тело к ее

прохладной поверхности. На мое появление они никак не

реагировали и продолжали свой разговор.

Блаженный: