Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

пол. Вдруг

вскинул косматую голову и громко спросил, обращаясь к судьям:

- Так в чем вина моя, провозглашенная людьми, помимо бога?

Когда я дал им пламенную жизнь! И дал им цель приблизиться к

Всевышнему Отцу, чем смысл вдохнул в пустые жизни! Когда я взял

безумный труд собой явить несовершенство мира и дал возможность

наказать меня, то есть порок его. И дал нимб проклинателям

меня. Я вывел нижнюю черту, откуда шаг ведет наверх. Любой,

ведущий к совершенству. Содрал я с них душевный тлен, лишил

извечного покоя. Но основной я цели не достиг. Подобострастие и

страх у них остались. Чтоб содержать извечные пороки. И червем

души проедать. Убить их - вот достойная задача. Убийство,

преступленье - это все порывы выбить стену, зловещий бастион,

между богом и противоборствующим с ним змеем, людей зовущих к

оцепенению в богатстве. Они - явленья той войны. Порыв маммону

породнить с душой. И будет так всегда, пока мы не найдем

нормальный путь. Что может статься - цель людей.

Все. Я закончил.

- Скажите, Каин, - спросил Философ, - это так? Что Вас,

убийцу, бог, наказав изгнаньем, взял все ж под свою защиту,

наложив свою печать?

- Вы правы, Ваша Честь.

- Значит Ваш поступок был отмечен, в общем-то, прощеньем?

Он богу был угоден?

- И нет, поскольку он изгнал меня в края чужие, и да,

пожалуй. По крайней мере, история людей вплела в себя

изложенный сюжет. Убийство стало обычным явлением и мир к нему

привык. И даже больше - требует или ждет таких же.

Забеспокоился Материалист.

- Где же здесь, господа, исток материального начала? Одна

религия!

- Садитесь, Каин. А на Ваш вопрос, Ученый друг, я так

отвечу.

Оно незримо присутствовало изначально. В страхе,

поразившем всех обитателей Эдема. В страхе за себя, за свое

благополучие. За личное блаженство и бессмертие. В страсти по

ласки от бога. В божественных запретах. Материя - границы,

страх, запрет, эмоции, эгоцентризм и сила. То есть бог уже

родил материальное начало. Пусть Каин совершил порочный

поступок, но поступок невероятный по своему значению. Он бросил

вызов этому началу в людях и этим побудил людей к защите его.

Он обозначил новую категорию - материю в ее проявлениях, как

противника не богу, но духу. Именно он указал путь совершенства

человека через противоборство двух начал. Для чего шагнул в

бездну бесстрашия, подчинив свое 'Я' божественной задаче, и

раздвинул оба начала для борьбы. От него, а не от Сифа, брата

его, как говорят теологи, пошли философы и герои духа. Каин

перешагнул подобострастие, запрет и страх и поэтому был проклят

духовенством и материалистами.

Священник поинтересовался:

- Так что же Вы предлагаете? Поставить ему памятник? Пусть

и другие убивают, кого вздумают? Страх-то уже не в моде!

Я услышал, как в наступившей тишине хрустнули пальцы

Идиота, сжавшиеся в кулаки.

Философ тихо ответил.

- Бесстрашные люди не совершают подлых убийств, какие в

истории в неисчислимом количестве исходили от никчемных трусов.

Убийств от низости духа, пораженного страхом. Доктрина страха,

даже страха перед богом, не помешала кошмару крестовых походов,

кошмару межрелигиозных боен. И даже побуждала к ним.

- Ваша Честь, - вмешался Материалист, - но всем известно,

что страх - это естественная реакция защиты живого организма.

Без него все живое давно бы вымерло.

- А почему Вы допускаете, что вымирание произошло бы

обязательно? Что не сработали бы иные законы сохранения его? И

живое не пошло бы по пути следования логики всеобщего братства,

взаимной поддержки, как в едином организме? Как, например, в

муравьиной семье.

Потом, бесстрашие не предполагает абсолют. Оно

вырисовывает отношение духа к материальному инстинкту. Страх от

детства для людей не вечен. Когда жизнь на этом свете

предстанет частью общей жизни, страх потеряет свою опорную

базу.