Геннадий Исаков

Философский камень для блаженного

котором

восторжествует свобода от всевозможных видов подавления

личности. Люди не рабы. Свободный труд обеспечит зажиточную и

радостную жизнь. Стремление к свободе всегда было движущим

мотором всех революций.

- К какой свободе, коллега? - спросил Философ. - Свободе

от или свободе для чего-то?

- От угнетения для неограниченного развития личности.

- С неограниченным развитием потребностей для этой цели?

Ведь возможности любого общества не безграничны. Придется

увязывать потребности с производством возможностей.

Распределение их станет ограничением для свободы, указанной

Вами. Или Вы нашли выход из такого тупика?

- Да, нашли. В плановом ведении всеобщего хозяйства. С

некоторым ущемлением каждой из свобод, но с расширением их

круга. Плановое ведение стало центром экономической жизни.

- И Вы нашли способ замкнуть цель развития личности на

создание возможностей ее развития? То есть организовать

замкнутое кольцо?

- В принципе - да. Мы закрепили это в новой морали

человека. 'Каждый работает на благо народа, народ на благо

каждого.' 'От каждого - по возможностям, каждому - по

потребностям.' Конечно, потребностям для реализации таких

возможностей. В более доходчивой форме это звучало так 'От

каждого - по возможностям, каждому - по труду.'

- Мне понятно, что кольцо, организованное Вами, вращалось

желанием людей жить. Но что было положено в основу его

развития? В основу расширения свобод?

- Анализ плановыми органами всевозможных экономических

факторов. И развитие науки.

- Была ли у вас наука жизни человека? Развития вашего

общества? Наука его исходного предназначения и путей его

реализации? Ведь без такой науки Вы могли бы только

зацементировть такое кольцо, если не сжать его до предела. Ведь

суть экономики - в уплотнении ее самой, при которой коэффициент

полезного ее действия устремлен к единице. Человек же, хотя

принимает ее самодавлеющее свойство, подсознательно борется с

ним. Словно реализуя иную, неподвластную человеческому уму

программу. Было ли к Вас наука изучения природы человека? Его

природной программы?

- Нет. Потому что мы были убеждены, что пришли к конечному

пункту исторического пути человечества. Да, мы зацементировали

этот пункт. И видели в своем предназначении - распространение

нашего строя на все человечество. Нет, такой науки у нас не

было. И я об этом сожалею.

- Почему же Вы изгнали из вашего общества религию,

изначально предназначенной служить такой задаче?

- Мы ее не изгнали. Мы ее преобразовали в новую религию.

Религию коммунистического общества. Со своей символикой. И со

своими обрядами. Да, это получился неполноценный заменитель ее.

Но и та, что была прежде - не была исконно народной религией.

Она служила господам. Она была политическим рудиментом.

- Но и Ваша религия стала служить Вашей политической

олигархии, как и прежняя, не став народной.

- Да, все так. Я это видел. Но у меня уже не оставалось ни

времени, ни сил на проработку этого чрезвычайно важного

вопроса.

- Не могли бы Вы просветить меня в одном вопросе. Вы

объявили атеизм государственной идеологией. И смешали его с

материализмом. У которого есть свой безусловный бог: маммона.

Как Ваш материализм совместился с отрицанием капиталистических

фетишей? Или материализм раздвоился?

- Я полагал, что фетишизацию можно вынести за пределы

материалистического мировоззрения и проложить всемирную историю

по очищенным от нее законам материи.

- В чем Вас убедил истекший опыт?

- Что это был чистейший идеализм.

- Не в этом ли была бомба замедленного действия для вашего

государственного устройства? В непризнании бога, как

объективной категории. В отказе внимания к развитию духовной

составляющей бытия. Ведь маммона взорвал страну. А