Преступник не тот,
кто тебе морду бъет, а тот, кто мешает это сделать, раз ты
слабак. Вот источник истинной демократии. Не становись на ее
пути! Ты понял что-нибудь? Или тебя нужно подвергнуть
медицинской экспертизе?
- Я не понял, отличается чем-нибудь человек от зверя?
- Конечно. Тем, что он может фантазировать и изобретать.
- А мораль? Совесть? Общественное сознание?
- Сознание от быта. Когда обустроемся, тогда и будем
думать об этих штучках. Первично, парень, материя. Этого еще
никто не отменял. Но меня сейчас не перевоспитание тебя
интересует, а совсем другое. Кто этот - Блаженный? За ним
должен быть след. Он до дурдома где-нибудь обязательно должен
был наследить.
- В каком смысле?
- В смысле противоборства с народом.
- А почему обязательно?
- Да потому что такой ум не может не оставить след в этой
жизни. Хочет он того или нет. Таких умов мало. Поэтому он всем
опасен.
- В криминальном смысле?
- Да, в любом! Но больше в идеологическом.
- Что Вы можете сделать с ним? Он уже в дурдоме!
- Нет, парень, он и там опасен. Но скажу тебе и другое,
что ты не знаешь. Мне жаль этого человека. Такие,
действительно, не часто встречаются. Пошла волна негодования,
более того - ярости. Ему грозит расправа. Для него же будет
лучше, если мы спрячем его. То есть совсем изолируем ото всех.
Так что ты помоги нам.
- А мне что будет за это?
- Отпустим потом на все четыре стороны.
- Существует ли предательство? - спросил я Следователя.
- Нет. Потому что в денежном мире все, что ни делается -
все предательство, но оно им не считается, а в духовном,
бескорыстном наоборот, - предательства ни в чем нет, но ему не
верят.
- А было ли предательство Иуды?
Следователь засмеялся:
- Ты не знаешь, чему служит драматизм сюжета?
Тут вбежал какой- то человек и закричал ненормальным
голосом.
- Смотрите, что, сволочи делают!
- Что, что?
- Включайте телевизор! Посмотрите 'Чепуху недели'.
Мой визави бросился к телевизору и включил его. Шла читка
последних протоколов Великого Синклита. В конце было сообщено,
что завтра от ворот дурдома будет организована прямая
трансляция встречи с обитателями его.
- У него остался последний шанс. Мы сейчас поедем к нему и
увезем. - тихо сказал Следователь. - Пошли. Покажешь его.
- Сейчас нет. - твердо ответил я. - Завтра покажу.
Меня увели в камеру предварительного заключения. Наступила
ночь, наполненная кошмарами. Сон и ощущения совместились, как
совместились параллельные миры. Реальность раздвоилась. Как
будто она всегда была с подтекстом.
Когда мы со Следователем прибыли к месту трансляции, там
уже кипела и орала многотысячная толпа. Тут Ольга Ивановеа
стояла у переносного торгового столика, а полковник
Сковородников со студентом Альбертом носили к ней ящики с
водкой. Торговля шла бойко. В толпе сновал Витя-Прыщ и
поддерживал всеобщий энтузиазм. Напивались крутые молодцы с
душой компании эсэсовцем Волом. Гневные речи произносили
священнослужители. Многие ждали зрелища. А кто-то - дальнейшей
информации. В отдалении от общей свалки понуро стоял бомж
Животовский.
Юпитеры и телекамеры были установлены на расстоянии у
ворот. Делегация прошла каменную проходную. Толпа принялась
скандировать. 'Син-клит, син-клит'. Наконец, ворота открылись и
из них вышли обитатели дурдома. В первых рядах Блаженный,
Философ и другие члены Великого Синклита. Среди них был Поэт,
вертелся Идиот. Толпа взорвалась общим воплем, который перешел
в слова: 'Док-тор, Док-тор!' Разные эмоции носились по лицам
кричащих. Кривая ярость, такие были ближе к ним. Жажда слова и
внимание на тех, что поодаль. Любопытные молча стояли за ними.
Юпитеры зажглись и ярко осветили вышедших.
- Кто? - спросил Следователь.